Виталий Мелентьев: Обыкновенная мемба

— По-моему, это был Марс.

— Какой Марс?

— Ну планета такая… На нее еще наши аппараты высаживались. «Марс-3», «Марс-4» и так далее. На ней тоже есть что-то вроде каналов-черточек. Да! По радио говорили. Сам слышал.

— Ты, как всегда, все слышал, — капризно сказала Валя. — Или читал. Или тебе брат рассказал.

— Правильно говоришь! — рассмеялся Андрей. — А что? Разве плохо?

— Ну, если ты все знаешь, так куда мы летим и что с нами случилось?

— Не знаю, — весело пожал плечами Андрей и отлетел в сторону — Витя едва поймал его. — Ясно, что случилось необыкновенное. А раз необыкновенное, значит, и прилетим куда-нибудь в необыкновенное. Так что придется ждать.

Розовая невесомая бутыль опять изогнулась и пронеслась мимо второй не то планеты, не то солнца.

Теперь все как будто стало на свои места. Лица у ребят стали нормальными, в теле уже не чувствовалось страшной тяжести. Валя сплела наконец первую веревочку и передала ее Вите. Тот привязал ногу неспокойного Андрея к своей ноге, вздохнул и произнес, кажется, самую длинную речь в своей жизни:

— Конечно, с нами произошло нечто совершенно необыкновенное. И конечно, мы находимся в космосе. Как и каким образом мы в нем очутились, еще не ясно. Но раз мы в космосе, нужно жить по-космически. На космических кораблях у всех свои обязанности. Давайте сделаем так, чтобы и у нас были свои. Ты, Андрей, наблюдай влево по курсу, а ты. Валя, вправо. А я буду смотреть вперед и назад. И все, что заметим, доложим друг другу.

— А кто будет командиром корабля? — спросил Андрей.

— По-моему, — ответила Валя, — командир у нас уже есть. Это Витя. Пусть он и командует.

— Ладно. Значит, я наблюдаю вправо…

— Нет, Андрей. Ты наблюдаешь влево, а Валя вправо. Все вместе мы будем лететь и думать. Если что-нибудь придумаем, расскажем друг другу. Если будут вопросы — тоже спросим друг у друга. Ну а потом…

Он смолк, потому что все обязанности оказались распределенными. А что произойдет потом, он не знал.

Путешествие продолжалось.

До сих пор никто так и не узнал, сколько времени и каким курсом летела компания ребят из нашего дома — экипаж непонятного, еще никем не виданного космического корабля.

Все так же впереди маячил раскаленный шар. Он рассекал пространство и время, и, подчиняясь каким-то своим, особым законам и распоряжениям, поворачивал то вправо, то влево. Иногда от него отрывались блестящие пузырьки и скользили по розовым стеклам назад. Всё назад и назад. Иногда этих пузырьков становилось больше. Это случалось в те минуты, когда небо за стенами неуловимо бледнело и зеленело. Огненный шар словно натыкался на полосу света далекой звезды и вздрагивал, как машина на ухабе. И от этого ребятам становилось не столько страшно, сколько неуютно. На мгновение казалось, что огненный шар врежется в полосу света и рассыплется на миллионы блестящих пузырьков. Тогда рухнут такие непрочные розовые стены и ребята останутся совсем одни в неприютной космической бездне, в которой неизвестно, где верх, где низ, где право, а где лево.

В такие секунды становилось особенно тоскливо еще и потому, что очень хотелось знать, куда же они летят и почему.

Но встреч со светом было не так уж много, а все вокруг так часто менялось, что каждому приходилось думать только о своих обязанностях — наблюдать. На то, чтобы думать о своей судьбе, оставалось совсем немного времени, и, наверное, поэтому никто из ребят не расплакался, не загрустил — просто им было некогда.

— У меня тут что-то странное, — робко сказала Валя, и все посмотрели направо.

На Валиной стороне действительно творилось нечто непонятное. Далеко, насколько виделось глазу, расползался призрачный мерцающий серебристый свет. В нем виднелись обрывки слоистых облаков или газов, а между ними вспыхивали блестки маленьких метеоритов.

Корабль-бутыль стремительно летел мимо этих обрывков. Свет становился все ярче, и в то же время его полоса все время сужалась, пока впереди не показался почти такой же, как и у ребят, светящийся шар. Но этот попутный шар был не оранжево-голубой, а белый и тоже серебристый. Он сверкал, словно кусок льда на ярком солнце, — в нем, кроме серебристости, проступали и зеленоватость, и легкая голубоватость.

— Почти как у нас, — сказал Андрей.

— Да… — протянул Витя. — Это, кажется, комета.

— Правильно! — обрадовался Андрей. — Конечно комета! Вот здорово — она летит и мы летим. Может, мы и прилетим вместе?