Марианна Цветкова: Бяка Ада и Тридесятое царство

С кряхтением и пыхтением они вдвоем водрузили на крышку люка кадку с огурцами, а потом покатили туда же бочку с квасом.

— Что вы делаете? Прекратите немедленно! — опомнился Леший. — Запирать люк запрещено, вход в Царство должен быть всегда открыт. Так велел старый злыдень.

— Подумаешь, злыдень велел! — засмеялась Василиса. — Злыдни мне не указ. Я теперь и сама могу повелевать — я ведь царица. А если что-нибудь случится — валите все на меня. Мне все можно — я бяка.

— И еще какая! — подтвердила Ада.

Леший устало вздохнул, поднял на руки измученного Добрыдня и понес к винтовой лестнице, что вела наверх. За спиной он слышал возню и писк, доносившиеся из угла погреба. Краем глаза он заметил, как существа возводили на крышке люка настоящую башню — в ход шли и бочки, и кадки, и даже банки с вареньем.

— Мишель! — позвала вдруг Василиса, вытирая со лба пот, — теперь мне нужна твоя помощь.

Мишель тихо, недоверчиво пропищал из своего угла, где он сидел наедине со своим позором:

— Я? Это вы мне? Вы ничего не путаете? Я вам нужен?

— Еще как нужен! — Василиса всплеснула руками. — Волшебник нужен всегда и везде, если он, конечно, не слишком злой.

Она поманила Мишеля пальцем:

— Иди-ка сюда и сделай так, чтобы из этой проклятой дыры никто не мог вылезти.

Мишель подошел к Василисе, расправил плечи, пригладил усы и стряхнул пыль с цилиндра. Как приятно было снова стать самим собой — волшебником, а не жалким ничтожеством!

Мышонок залез на самую высокую бочку над входом в Царство и сказал:

— Приготовьтесь, сейчас я прочту очень сильное заклинание. Во всей Бякандии его знают только двое: я, да Леший.

Вместе с колдовскими словами откуда ни возьмись налетел порыв ветра, существа еле держались на ногах, а шерсть вставала дыбом — так сильна была магия Мишеля.

Напоследок, чтобы закрепить действие чар, Мишель топнул лапой.

— Ну вот, — сказал он, — Так надежнее. Теперь никто точно не сможет выбраться из Царства целый год.

"Лесной народ сам знает, что ему делать, — думал Леший, поправляя Добрыдню повязку на голове. — Они совсем не такие беспомощные, как мне казалось, и лучше мне не вмешиваться. Пусть все идет своим чередом, словно я ничего не видел."

И они снова пили чай. На этот раз и Мишель и Добрыдень сидели за столом вместе с остальными. К столу пришлось даже придвинуть две скамейки, чтобы всем было удобно.

Липа извинился перед Вилли за то, что без разрешения ворвался в его дом во главе отряда бук. Он пообещал вернуть Хрюндю и починить в норе все, что было разгромлено в тот злополучный день. Аде и Вилли бука Липа показался даже симпатичным, особенно когда объяснил, что всего лишь подчинялся приказу Дрынделя, и ни за что не пошел бы по своей воле на разграбление чужой норы.

Потом Леший сердечно поблагодарил Сюсьтика и Мишеля за преданность хозяину, Аду — за смелость и решительность, Вилли — за верность и спокойствие, задохликов — за старание, а фефел — за красоту и ухоженность.

Ада рассказала Лешему про то, как Васька спасла ее и Вилли на лодке, когда Дрындель хотел выбросить их за борт. Тогда Леший очень растрогался и наговорил Василисе много приятных слов.

Они включили бякобук и известили весь лес о том, что в Бякандии теперь новая царица, и зовут ее Василиса. Много раз над домом Лешего пролетало Великое Каркало — прошел еще один час, и еще, и еще, и еще.

Существа много смеялись и шутили, и мечтали о том, как счастливо заживут в своей прекрасной, обновленной стране…

И все бы так и было, а вполне вероятно, что так и будет,

НО

весь этот день, сначала в оконце погреба, а затем на кухне, в щель между занавесками, за ними подглядывал Старый Пень.