Светлана Ягупова: Зеленый дельфин

— Ничего-с, правда? — сказал правитель вернувшемуся в ложу Эрудиту. Тот кивнул.

— Ваше умнейшество, — к ложе подошел Пипл. — Просим вас на арену. Ну разве может кто-нибудь сравниться с вами по красоте и уму? Контраст будет впечатляющ, — кивнул он на осужденных.

Хотя программа не предусматривала подобного, Умноликий расплылся до ушей.

— Ты прав, — важно согласился он, выходя из ложи.

— Чтобы вам было легче стоять, позвольте превратить вас в статую, — склонил голову Пипл.

— В памятник, — поправил Умноликий, принимая внушительный вид. Голова его откинулась назад, правая рука взметнулась вверх, левая нога выдвинулась вперед. — Хочу быть памятником.

Клоун поднес к переносице правителя прозрачный, со множеством граней шарик на подставке, крутанул и скороговоркой произнес:

Аплодисменты стихли. Умноликий неподвижно стоял посреди арены и глупо улыбался.

— Жужа, — кивнул Пипл в сторону его умнейшества.

Обезьяна подбежала к правителю, ущипнула за ногу, но он не шелохнулся. Словно по дереву, Жужа вскарабкалась на его плечо и так же спустилась вниз.

— Удалось, — шепнул Пипл Эльзе. — Итак, начали…

Маленькая фигурка изящно раскланялась:

— Никто и никогда не видел, без сомненья, такого представленья! До нынешнего дня считалось много лет – умнее Умноликого не может быть и нет! Герои книг – смешны, герои книг – вредны. Но что-то нам сказать они сейчас должны.

— Милый шут, — к Пиплу подъехал на кляче Дон Ких, — издавна смекалка проверялась загадками. Позволь нам обратиться к этому сеньору, который зовется Умноликим… Но что с ним? Способен ли он говорить?

— Способен, валяй, — моргнул Умноликий, не меняя позы.

— Тогда разрешите. — Дон Ких кашлянул и погладил бородку. — Что это такое: ни богатства, ни чести она не приносит, но богат и прекрасен, кто в себе ее носит?

— Знаю, знаю! — закричал Умноликий, сохраняя все ту же позу памятника. — Это папенькина папиросница из чистого золота. Я всегда держу ее при себе.

По залу пробежал робкий смешок.

— Да нет же, это любовь! — просияла Джулия. — От нее денег не прибавится, и раскланиваться с вами вежливей не будут. Зато вы станете лучше.

— Неужели? — удивился Умноликий. — Странно. До сих пор я считал, что от любви только чахнут и сходят с ума. У меня даже есть несколько указов против этой напасти… Впрочем, что дальше?

На середину арены вышел Ром.

— Летит как птица, в сердца стучится и без труда берет города.

Умноликий тщетно морщил лоб.

— Эрудит, — захныкал он. — Где ты, мой Первый Эрудит? Подскажи.

Но Первый Эрудит не знал отгадки – он умел решать только дифференциальные уравнения.

— Это отвага, — сказал Шкипер. И в свою очередь загадал: — Печатью проступает на лице, но не ищи его в глупце и подлеце.

— Мои бакенбарды, — не задумываясь, выпалил Умноликий. — Что еще может проступать печатью на лице?

— Благородство, — нахмурился Дон Ких. — Речь о благородстве, и поэтому я прошу любезного шута расколдовать этого сеньора – боюсь, у него уже затекли ноги.

— Еще не время, — возразил Пипл.

Зрители переглядывались – было ясно, что ответы Умноликого глупы. Но где же обещанная казнь смехом?

Все давно уже шло не по программе. Однако что-то мешало Эрудитам остановить представление. Любопытство? Тайное злорадство?

Эльза обернулась к героям книг.

— Что может быть прекрасней этих лиц? Любовь и Благородство и Отвага живительным огнем в сердцах сплелись. Нет в этом зале лучше этих лиц!

— Как нет? — ужаснулся кто-то. — А Умноликий?

— Да-да, Умноликий! Умноликий! Самый светлейший!

— Самый умнейший! Самый красивейший! — взревел зал.

Правитель по-прежнему стоял истуканом. А потом свершилось нечто такое, о чем сондарийские историки позже не раз будут упоминать в своих трудах.

— Умноликий – самый-самый? — молодо рассмеялась Эльза, сдергивая с себя парик. Два хвостика с розовыми бантиками воинственно оттопырились в сторону. Взгляд ее встретился с глазами близнецов. Мальчики от напряжения привстали и тревожно смотрели на свою бесстрашную тетушку. — Что за представленье без разоблаченья! — Эльза хлопнула в ладоши.

В тот же миг Жужа вскарабкалась Умноликому на плечо и протянула лапы к пышным бакенбардам. И тут зал приглушенно охнул: бакенбарды отделились от скул! Никто не успел и рта раскрыть, как Жужа вцепилась в пышную шевелюру его умнейшества, с силой дернула, и все увидели, что это парик.