Сильвана Мари: Последний орк

К тому же из всех существующих примет свадьба была, без сомнения, самым добрым знаком. Не говоря о том, что невеста происходила из самой благородной фамилии Далигара и была принцессой графства: это, несомненно, усиливало позиции молодого капитана, который не принадлежал к аристократии, но должен был теперь ею командовать.

Капитан Ранкстрайл остался на бастионах до исхода ночи. Он долго наблюдал за перемещением огней вдоль каналов. Наконец, вычислив реальное положение орков по перелетам цапель, а перелеты цапель — по крикам сов, он сделал вывод, что большинство вражеских отрядов затаилось в темноте, используя эти постоянные перемещения огней лишь для того, чтобы отвлечь внимание капитана и заманить его в ловушку. Он вызвал офицеров кавалерии и сообщил им об изменении плана атаки: требовалось направить больше людей на восток и выступить не ранним утром, а после полудня. Они должны были подождать, пока шлемы орков, неподвижно стоявших в камыше, не раскалятся под палящим солнцем и пока вши не начнут грызть их под потными кирасами.

Наместники города стояли неподалеку. Тот, что постарше, перевел взгляд с капитана Ранкстрайла на второго лучника Далигара, потом на третьего алебардщика, стоявшего на часах на восточном бастионе, и покачал головой.

— Мы никогда не думали, что наступят такие времена. Эльфы исчезли с лица земли, а честь Народа Людей оказалась в руках сыновей орков, — негромко проговорил он.

Второй наместник, более молодой, потерявший сына, тоже посмотрел на собравшихся воинов. Аврора только что вернулась к Ранкстрайлу, и первые лучи солнца сверкали на ее белокурых волосах. Внизу, под бастионами, наместник заметил женщину, которая принесла воду и хлеб алебардщикам, а затем наклонилась к раненому псу, и от ее прикосновения зверь сразу же перестал скулить. Капюшон упал с головы женщины, и солнце заиграло в ее каштановых волосах, переливавшихся золотом. Рыжая шевелюра одного из лучников тоже, казалось, излучала серебристый свет. Парень стоял с двумя другими солдатами и смеялся: видимо, они о чем-то поспорили, потому что внезапно он выхватил свой лук и пронзил стрелой кружившийся на ветру желтый лист.

На устах молодого наместника показалась спокойная улыбка.

— Мы никогда не думали, что наступят такие времена, — подтвердил он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к своему товарищу. — Эльфы теперь живут среди нас, и даже сыновья орков сражаются за честь Народа Людей.

Вскоре после восхода солнца в золотистом свете раннего утра был проведен свадебный обряд, соединивший Командира города с принцессой Далигара, а его сестру — с принцем Эриком, сыном сира Эрктора, представителем старейшей династии Варила. Обе невесты были одеты в свои скромные платья лучников, несмотря на то что все женщины города наперебой предлагали им свои самые пышные наряды, самые дорогие одежды. Капитан Ранкстрайл, которого многие уже называли сиром, вновь подумал о странностях судьбы: теперь, когда у него были деньги, в них никто больше не нуждался — даже свадебное платье можно было получить даром. Жители всех трех колец города, воины двух армий — все смешались на этом общем празднике. Пекари и торговцы сладостями раздавали толпе свои припасы и тоже чуть ли не оскорблялись, когда кто-то предлагал заплатить им. Последние бочки вина, сохранившегося после осады, были осушены до дна.

Наступление еще не началось, когда до Ранкстрайла стали доходить невероятные, но все чаще и упорнее повторяемые слухи: целые банды орков дезертировали с намерением сдаться в плен, узнав о том, что впервые в истории войн с людьми пленников не собирались добивать, а, наоборот, давали им кров и еду. Ужасные наказания, грозившие дезертирам, и мучительная смерть, ожидавшая их в плену, веками удерживали орков на поле боя даже тогда, когда исчезала последняя надежда на победу. Теперь же, осознав, что их ждет неминуемое поражение, они впервые сдавались, предпочитая достойный плен зверству своих командиров.

Капитан Ранкстрайл решил отложить атаку на один день. В итоге она превратилась в обычное преследование бегущей вражеской армии. Войско Варила освободило равнины до самых границ Изведанных земель без единой потери и без малейшего кровопролития, ограничиваясь лишь взятием пленных.