Джеки Даррел: Звери в моей постели

Поскольку на борту было много детей, мы попросили капитана и судового казначея предупредить всех, чтобы не подходили слишком близко к клеткам во избежание укусов. И после того как двух-трех зевак пришлось вежливо увести подальше от зверинца, пассажиры все остальное время соблюдали дистанцию. В хорошую погоду мы выводили наших шимпанзе наверх, чтобы погрелись на солнце и поиграли на люках. Естественно, это вызывало всеобщий интерес, и казалось, что все пассажиры высыпают на верхнюю палубу, чтобы посмотреть на них. Однако по мере того, как дул все более сильный и холодный ветер, приходилось ограничиваться прогулками в помещении, чему был особенно рад шимпанзе Джимми, которому решительно не нравилось, как ветер свистит в его больших ушах.

Капитан проникся симпатией к Джимми и пригласил его на мостик, где тот быстро освоился и, сидя на поставленном для него стуле, весьма профессионально помогал рулевому крутить штурвал. Потом капитан угостил его и нас обедом в своей каюте, и Джимми с большой неохотой покидал ее после трапезы.

Наша стюардесса была милейшее создание. В любое время дня она могла вдруг появиться с полным термосом чая или кофе; если же мы находились в каютах, по первой просьбе приносила что-нибудь горячее выпить, а то и что-нибудь покрепче. Еще нас очень выручала прачечная, ведь так легко испачкать одежду, ухаживая за животными на качающемся пароходе.

Когда "Аккра" зашла в Лас-Пальмас для заправки, мы рассыпались по всему городу в поисках свежей зелени и фруктов, которыми надеялись соблазнить наших колобусов. У нас было целых семь этих очень редких обезьян, обычно питающихся листьями, и если они пережили плавание и живы по сей день, то исключительно благодаря усилиям Энн Питере, которая взяла на себя заботу об их кормлении. Она поистине поддерживала в них волю к жизни, часами стоя перед клетками и кормя колобусов из рук. И когда мы пришли в Ливерпуль, Энн с великой неохотой простилась с нами, чтобы сесть на поезд и возвращаться домой в Лондон.

Что до нас, то мы задумали лететь чартерным рейсом прямо на Джерси. В основу этого плана была заложена весьма здравая идея. Во-первых, такой вариант позволил бы Крису и его бригаде быстрее завершить съемки, во-вторых, нам представлялось, что так будет легче доставить нашу коллекцию на Джерси без лишних переживаний для животных. Однако техника внесла свои поправки.

День начинался отлично, для английского мая погода была хорошая. Таможня живо оформила наш багаж, вскоре все животные были выгружены на пристань и размещены в нанятых нами для доставки в аэропорт двух огромных мебельных фургонах. Однако тут же началось торжество бюрократии, которая грозила связать нас по рукам и ногам разными параграфами. Для начала выяснилось, что куда-то запропали все бумаги, касающиеся наших лендроверов, и несчастный представитель Королевского автомобильного клуба оказался в затруднительном положении. Машины были собственностью фирмы "Ровер", любезно предоставившей их нам во временное пользование, но у нас не было на руках документов, подтверждающих это. В конце концов постановили оставить лендроверы на таможне до уплаты пошлины и предложить фирме внести эту пошлину. Мы чувствовали себя страшно неловко, хотя бумаги пропали не по нашей вине; оставалось только надеяться, что фирма все поймет и простит нас.

Отсутствовали и другие документы, а именно разрешение Министерства сельского хозяйства на ввоз животных, и в частности, двух леопардов. Из-за особых карантинных правил, касающихся кошек и собак, требовалось специальное решение министерства, без чего мы не могли перевозить леопардов из Ливерпуля на Джерси. Кэти Уэллер и секретарь Криса в Бристоле своевременно обратились в министерство и получили нужное разрешение, однако оно не дошло до Ливерпуля.

После долгих препирательств с дежурным чином он согласился напрямик связать с министерством; в итоге выяснилось, что по вине какого-то клерка бумага была направлена прямо на Джерси вместо Ливерпуля. В другое время нас вся эта бестолковщина только позабавила бы, но мы поднялись чуть свет, успели основательно проголодаться и устать. К тому же пришло время кормить некоторых из животных, запертых в фургонах, а еще мы боялись опоздать на самолет. Мы не испытывали ни капли сожаления, расставаясь с ливерпульским портом...

Доехав до аэропорта, мы с облегчением узнали, что наш грузовой самолет еще не прибыл, и решили промочить глотку перед тем, как выгружать животных из фургонов и ставить клетки на весы. Процедура весьма нервирующая и для зверей, и для нас, но необходимая, поскольку требовалось равномерно распределить груз внутри самолета. Только мы приготовились начать погрузку, как пилот объявил, что недоволен работой левого мотора. Естественно, нас обрадовала забота о нашей безопасности, однако радость сменилась тревогой, когда мы услышали, что единственный механик, имеющий права работать с злополучным двигателем, сейчас находится в Манчестере, и пройдет не один час, прежде чем он доберется до Ливерпуля. В аэропорту хватало своих механиков, но ни один из них не располагал нужными правами.