Вячеслав Мирошников - Письмо

– Это точно! – Поддержал мужчина свою жену, впервые открыто улыбнувшись в её сторону, – И, тем не менее, они знают многое!

– Относительно! – Подвела черту под его словами Энн.

Мы проехали ещё некоторое расстояние, Хью остановил машину и заглушил мотор.

– Мы на месте! – Проговорил он, обернувшись в мою сторону.

Взяв ружьё, которое лежало рядом со мной, мужчина вышел из кабины и с силой открыл мою дверь, давая возможность и мне выйти из машины. Энн сделала несколько шагов в сторону большого дерева, показывая рукой, в какую сторону нам нужно идти.

– Милый, если я не ошибаюсь, это там?

– Да! К сожалению, мы просто не сможем подъехать вплотную к входу. Дорога не позволяет. Нужно пройти метров двести. – Передёрнув затвор, Хью положил приклад на плечё и, всматриваясь в прицел, стал водить ружьём в разные стороны, – Давно я не стрелял из этой штуки! – Тихо проговорил мужчина и буквально передо мной опустил ствол.

Я почувствовал, как по моей коже пробежали мурашки.

48

– В такие места нельзя ходить с голыми руками! – Добавил Хью и, повесив ружьё на плечё, направился вслед за своей женой.

Мы подошли к холму, под которым находился деревянный сруб. Его можно было найти, только если человек выходил прямо на двери, в котором был вырезан небольшой квадрат и вставлено стекло. Сзади и сбоку это был самый обычный земляной холм, на котором росла трава и цветы. Без сомнения можно было сказать, что этой постройке не менее двадцати или тридцати лет.

– Крючок наброшен снаружи, – негромко произнесла Энн и, приоткрыв двери, вошла вовнутрь.

Мы спустились сразу же за ней, стараясь отойти от входа и не закрывать свет.

Тот, кто делал себе это убежище, очень хорошо продумал, как следует подготовить вход так, чтобы дождь не попал вовнутрь. Перед дверью насыпь была приподнята, и чтобы войти вовнутрь, нужно было пригнуться и спуститься по небольшой деревянной лестнице на трёх ступеньках. Внутри помещение было небольшое, но компактное и уютное. Здесь стояло две деревянные кровати, в углу три связанных толстых пучка сена, на которых могло поместиться ещё как минимум, два человека, вешалка и небольшой столик. На полке, висевшей на стене, стояло пять чугунных горшков, накрытых крышками. В углу из камней был выложен небольшой камин, в котором можно было распалить огонь. От камина вверх уходила небольшая кладка, замазанная глиной. Выход дымоотвода выходил в десяти сантиметрах около двери, но при входе я его не заметил.

– Похоже, что они здесь уже были после нас.

– Однозначно! – Согласился со своей женой Хью, кивнув головой в сторону камина, – Когда мы уезжали, то этого не было. Мы вообще здесь не палили огонь.

– Сейчас мы кое-что проверим, – Энн достала один из горшков и подняла крышку, сорвав намазанную сверху глину, – дорогой, ты помнишь, как Рональдо доверху засыпал их все рисом, гречкой, пшёнкой?

– И?

– Они наполовину пустые! По крайней мере, вот этот!

– Ответ один. Кто-то из них какое-то время находился здесь, а потом, быстрее всего ушёл.

– Что это? – Я приподнял завязанный кулёк, в котором лежало десятка два коробок со спичками, и вытянул из-под них сложенный лист бумаги.

– Похоже, что его оторвали от тетради, – добавила Энн, показывая на толстую тетрадь, которая стояла за одним из горшков.

49

Я развернул лист, повернувшись спиной в сторону двери. Яркий свет сразу же осветил еле заметные буквы от карандаша.

Дорогой Рональдо. Я уже три дня нахожусь в этом домике, который я назвала когда-то охотничьим. Всё это время я ждала тебя, в надежде, что ты обязательно придёшь. Я знаю, что ты был здесь как минимум один день, так как видела подложенную солому на одну кровать и два пустых горшка. Я взяла с собой запасы еды и наполнила горшки, замазав их глиной. Но ты почему-то решил обходить это место. Для нас не секрет, что домик знают ещё одни люди, а это наши соседи и друзья Энн и Хью, которых мы когда-то привозили сюда. Ты боишься, что они могут показать сюда дорогу полиции или ещё кому-нибудь? Я тебя понимаю, но хочется верить, что они сдержат своё слово и никому не расскажут.

– Бедная Ханна…, – тихо проговорила Энн и из её глаз сразу же полились слёзы, – …где же ты сейчас? Мы же обещали, что никому не скажем!

Эту записку я тебе пишу, так как больше не могу находиться в этом страшном лесу. Понимая, что ты в ближайшее время наверняка не появишься здесь, я ухожу к тому месту, где мы когда-то во время поцелуя упали с ветки старого большого дерева. Жить я буду в том же доме, где… надеюсь, что ты и без лишних намёков все понял.