Иван Мусатов - Коматоз

– Ладно, давай сыграем в эту игру.

Где-то около часа я ему описывал поступки, которые он совершал и после жалел о содеянном. С надеждой на то, что мой рассказ поможет Вадиму, я увлёкся и через какое-то время понял, что сболтнул лишнего.

– Хочешь сказать, что я реально жалел о расставании с ней.

– Да.

Мы смотрели на фотографию девушки, с которой он не был даже знаком, но в будущем – через полтора года – он должен начать с ней встречаться.

– Ну, она милая.

– Ахах, да, всё-таки вкусы на девушек у нас с тобой разные. Никогда не понимал, почему ты считаешь её милой. Симпатичной – да, но не милой.

И тут на мгновение мы словно забыли о последних трёх часах и говорили так, будто бы ничего не произошло. После Вадим обратил внимание на время и сказал:

– Так, сейчас уже мама должна прийти с работы.

– Прогуляемся?

– Конечно! Теперь сегодня я просто так тебя не отпущу.

Пока мы шли по городу, наш разговор был лишь об этом. Вадим сначала начинал задавать вопросы про своё будущее, но я уже решил для себя, что больше ничего не скажу. Он принялся рассуждать о теориях, которые могли хоть как-то объяснить то, во что я попал. Он также пытался побольше узнать о том, что со мной происходило за эти 6 лет, но о многих моментах я умолчал. Я сам о них пока не могу вспоминать, потому что поступки мои были отвратительны, пусть я и пытался успокоить себя тем, что тогда был разочарован и мне было наплевать на то, что я делаю. Но отговорка эта, если честно, так себе.

Ты только представь, как человек осознал и принял факт, что его будущее не зависит от него самого и каждый поступок ни на что не влияет. Чем он будет заниматься? Чем ты будешь заниматься, если будущего нет и все твои действия не имеют никакого итога?

А к кому я в прошлом абзаце обращаюсь? Может, к потенциальному следующему читателю? Да, видимо, разговор с Вадимом повлиял на меня сильнее, чем я думал.

Как только мы разошлись, я решил, что когда-нибудь вновь повторю всё это. Когда-нибудь я снова расскажу ему обо всём. Но, к сожалению, с каждым годом он становится младше, поэтому общаться с ним будет всё сложнее, а заводить новые знакомства бессмысленно. Хотя есть вариант пойти на исповедь к какому-нибудь батюшке, ведь это его работа – слушать всё, что говорят, вдумчиво кивать, а в конце заявить: «Бог простит».

Перед сном я понадеялся, что моё решение рассказать всё Вадиму станет спасательным кругом. Вдруг, когда я снова проснусь утром, то обнаружу, что проснулся не как планировал – 1 сентября, а 3-го. Но, как и следовало ожидать, этого не произошло.

Утром мне было паршиво, очень паршиво. Давно такого не было. Наверное, с моей последней встречи с ней. Даже её имя не хочется писать, поэтому ограничимся красноречивым местоимением «она».

Уже примерно 6 часов вечера, где-то час назад я отошёл от хандры и вернулся к привычному состоянию самого циничного человека в мире, знающего всё, что будет происходить с ним дальше.

Сейчас мои мысли забиты представлением о том, что произойдет с Вадимом в будущем. Надеюсь, что, несмотря на всё, о чём я ему рассказал, для него этого не случалось. То есть всё произошедшее осталось лишь в моей голове и это никак не повлияет ни на его будущее, ни на будущее кого-либо ещё. Хотя он мог бы неплохо поднять денег, если заранее поставит на победу сборной Франции на чемпионате мира.

Есть надежда, что коматоз – это система, к которой отношение имею лишь я, и все совершённые мною поступки в ней исчезают по прошествии дня не только у меня, но и во всём мире. Не знаю, как мы с Вадимом провели 2 сентября в реальности, точнее, я не помню, но пусть в его воспоминаниях 2 сентября будет тем, которые было у нас, когда моя жизнь ещё не пошла в обратную сторону. Пусть за 6 лет, что я провёл здесь, правило сработает с каждым, на кого повлияли мои действия в коматозе.

Это успокаивает, потому что, вспоминая совершённые мною вещи в те прекрасные 2 года, когда мне снесло крышу, я надеюсь, что они ни на что и ни на кого не повлияли. Есть теории о том, что во вселенной существует бесконечное множество вариаций происходящих событий, но то, что среди этих вариаций остались мною совершённые в те годы поступки, я признавать не собираюсь. Может быть, всё останется в моей голове, потому что тогда я испортил слишком много жизней. Я совершал такое, что даже девяти кругов ада для меня не хватит, чтобы я искупил все свои грехи, поэтому придётся придумывать новые.

Всё чаще я начал вспоминать те события. Блокнот с каждой страницей будто вырывает из меня всё, что так долго сидело.