Полина Дашкова - Образ врага

— Что? — он удивленно заморгал.

— Удостоверение служебное можно посмотреть?

— Вы это серьезно, Алиса Юрьевна? — он прищурился и даже вроде приободрился немного.

— Вполне. Я ведь должна знать, кого пустила к себе в дом глубокой ночью.

— Пожалуйста, — он вытащил из внутреннего кармана пиджака пластиковую карточку с цветной фотографией.

«Акционерное общество „Шанс“. Начальник отдела безопасности», — прочитала Алиса и вернула карточку.

— Замечательно, Валерий Павлович. И зачем же понадобился этому самому «Шансу» террорист Карл Майнхофф?

Харитонов загасил сигарету и уставился на Алису воспаленными злыми глазами. Он молчал очень долго, она уже потеряла терпение. Ей страшно хотелось спать, был четвертый час ночи.

— Алиса, вы хотите, чтобы вас оставили в покое? — произнес он наконец медленно, почти по слогам. — Вы хотите, чтобы этот человек никогда больше не возник на вашем горизонте ни в Москве, ни в Израиле, ни в Северной Гвинее?

— Я не собираюсь в Северную Гвинею, — перебила его Алиса.

— Не надо ловить меня за язык! — он побагровел и шарахнул кулаком по столу.

— Валерий Павлович, — Алиса поднялась с табуретки, — будьте так любезны, убирайтесь вон!

— Не-ет, Алиса Юрьевна, я не буду так любезен. Я никуда не уйду. Мне необходимо остаться в вашей квартире и дождаться звонка. Майнхофф позвонит вам, и я должен присутствовать при разговоре.

Алиса, ни слова не говоря, вышла из кухни в прихожую, взяла в руки телефон, но тут же застыла, не успев набрать 02. Щелкнул предохранитель пистолета. Дуло вжалось в спину, между лопатками.

— Не надо вызывать милицию, Алиса. Это не в ваших интересах. Я успею исчезнуть, пока они доедут, и никто не поверит вам, что уважаемый человек, отставной полковник ФСБ, вломился ночью к вам в квартиру. Нет следов взлома и борьбы, из дома ничего не пропало, — голос Харитонова у Алисы за спиной звучал спокойно, но слышалась все-таки нервная хрипотца.

— Тогда почему вы так испугались? — спросила Алиса, не оборачиваясь, все еще чувствуя холодок дула между лопатками.

— Я вовсе не испугался. Просто мне постоянно приходится предупреждать всякие глупости с вашей стороны, и я, честно говоря, устал от этого.

— Главной моей глупостью было то, что сказала вам о двух незнакомцах у вашей машины. Я, идиотка такая, подумала в этот момент о вашей жене, о двух дочерях, о годовалом внуке.

— Для вас это был совершенно нормальный поступок, и нечего считать себя героиней, — процедил сквозь зубы Харитонов, — люди вашей породы не способны себя защитить и пожертвовать чужой жизнью. Это органически не свойственно вам. Вы всегда будете размышлять, рефлексировать, изводить себя всякой дрянью, которую принято называть угрызениями совести. Так что не считайте себя героиней и не ждите от меня благодарности.

— Вам не кажется, что лекцию по психологии удобней читать без пистолета в руках? — тихо спросила Алиса.

— Это не лекция. Я просто называю вещи своими именами.

— Хорошо, я поняла. Для меня нормально спасти вам жизнь, а для вас нормально после этого упереть дуло мне в спину.

— Совершенно верно. Вот мы и расставили с вами все точки над "и". Мы знаем, чего нам ждать друг от друга. Это к лучшему. Это облегчит общение.

— Никакого общения быть не может. Карл убьет вас. Или вы надеетесь перехитрить его? Не лезьте, Валерий Павлович, вы не выберетесь живым.

— Это мое дело. А вот у вас очень мало шансов, Алиса, если будете продолжать в том же духе.

— Но ведь вы не выстрелите, Валерий Павлович. Вы напрасно меня пугаете. Я вам живая нужна. Так что уберите вашу пушку от греха подальше, а то я чувствую, у вас ручки дрожат, нажмете там что-нибудь ненароком.

— Не обольщайтесь. Я могу обойтись и без вас. Одного Максима будет вполне достаточно, — медленно произнес Харитонов, но пистолет все-таки убрал.

Туннель был просвечен насквозь прожекторами. С миной, которую оставила в машине Инга Циммер, возились страшно долго. Удалось обезвредить за три минуты до взрыва. Бывший заложник долго не приходил в себя. Его увезла «Скорая». Никто пока не знал, что именно вколола ему сумасшедшая девка, и опасались неприятных последствий.

Злосчастный контейнер был заснят десятком фото — и телекамер. Пресс-конференция профессора Бренера началась стихийно, прямо на обочине шоссе. Репортеры набежали как из-под земли, и даже спецназ оказался бессилен.

— Сколько жизней может унести эта штука? — выкрикнул первый лихой юноша-репортер, пробившийся через оцепление.