Мэри Кларк - На улице, где ты живёшь

Лиллиан поправила очки. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь из присутствующих заметил ее волнение. Она начала свою лекцию ровным и спокойным голосом.

— На Ближнем Востоке, в Азии считается вполне обычным, — начала она, — что дети до восьми лет могут рассказать о своей предшествующей жизни. Они воспроизводят мельчайшие подробности прошлой жизни, называют по именам своих предков — членов семьи.

Она продолжала в полнейшей тишине:

— Некоторые люди обладают способностью выбирать своих будущих родителей и вновь родиться на территории, географически близкой к месту их прежнего обитания...

Вопросов было много. Начала Реба Эшби:

— Доктор Мэдден, все, что я услышала сегодня, по моему мнению, подтверждает мысль о том, что серийный убийца конца XIX века перевоплотился сегодня. Как вы думаете, хранит ли его память случившееся с тремя женщинами в 1890-х годах?

Лиллиан Мэдден ответила после небольшой паузы:

— Наши исследования показывают, что воспоминания о предыдущей жизни исчезают у ребенка в возрасте примерно восьми лет. Это не означает, что при первой встрече с каким-то человеком или первом посещении какого-то места этот человек или это место не могут иногда показаться нам знакомыми. Но это не то же самое, что живые недавние воспоминания.

Последовали и другие вопросы, а затем снова поднялась Эшби:

— Доктор, разве вы обычно не гипнотизируете желающих в ходе ваших занятий?

— Пожалуйста. Обычно вызываются трое или четверо желающих, но некоторые люди не поддаются гипнозу. Я по очереди говорю с теми, кто находится под гипнозом, предлагаю им вернуться назад во времени по туннелю. Я говорю им, что путешествие будет приятным. Затем я называю любые даты и спрашиваю, не возникает ли в их мозгу при этом какая-то картина. Часто ответ следует отрицательный. Тогда я продолжаю идти дальше и дальше назад, пока они не попадают в свое прежнее существование.

— Доктор Мэдден, никто за последние годы не обращался к вам с просьбой перенести в девяностые годы прошлого века? — прозвучал вопрос.

Лиллиан Мэдден озадаченно взглянула на задавшего этот вопрос человека. Плотного сложения мужчина с тяжелым взглядом. «Вряд ли он журналист», — промелькнуло у нее в голове. Но своим вопросом этот человек извлек на поверхность воспоминание, весь день от нее ускользавшее. Четыре или пять лет назад кто-то действительно просил ее именно об этом. Мужчина, незнакомый ей прежде, пришел на консультацию и рассказал, что он уверен, что жил в Спринг-Лейк в конце XIX века.

От гипноза он тогда отказался, даже как-то сник после ее вопроса и скоро ушел. Он так и стоял теперь у нее перед глазами. Но кто это был? Как фамилия этого человека, откуда он?

«Это все должно быть у меня записано, — взволнованно подумала Лиллиан. — Стоит мне найти нужную запись, и все выяснится».

Лиллиан произнесла в ответ какие-то ничего не значащие слова. Ей не терпелось поскорее вернуться домой.

В Олбэни Марти Броуски подошел к зданию психиатрической больницы Грей-Мэнор, где содержался Нэд Койлер, обвиненный в преследовании Эмили Грэхем.

Пятидесятилетний Марти, подтянутый, с суровым лицом, проехал через весь город, чтобы лично удостовериться, что Койлер на месте.

Нэд, несомненно, был потенциально опасен, но в его деле было нечто, беспокоившее Марти, — какие-то мелкие нестыковки и неувязки. Койлер сразу, не рассуждая, отважился на рискованный поступок: он перерезал провода сигнализации в доме Грэхем и пытался проникнуть внутрь.

К счастью, сработала камера слежения, установленная приятелем Грэхем Эриком Бейли, специалистом в области компьютерного обеспечения, — она не только подала сигнал полиции, но и зафиксировала Койлера с ножом в руке, возившегося с задвижкой на раме в спальне.

Койлер, конечно, псих, в этом нет сомнения. Всегда был таким, а со смертью матери свихнулся окончательно. Но его действия по-своему были мотивированны: Джоэль-Лейк, уголовник, оправдания которого добилась Эмили Грэхем, действительно убил его мать.

Грэхем — прекрасный адвокат, это было хорошо известно Броуски. Просто тогда им не удалось собрать нужных доказательств.

А теперь адвоката Грэхем снова кто-то преследует, уже в Спринг-Лейк. И Марти подумал о бывшем муже Эмили. Он открыл дверь и вошел в приемный покой.

В холле, у стола администратора, сидели два человека, видимо, ожидая кого-то из персонала. Марти сел и оглянулся по сторонам.

Стены в приемном покое были выкрашены в светло-желтый цвет, и на них висело несколько очень недурных гравюр. Обитые искусственной кожей кресла, уютно расставленные, выглядели достаточно удобными. На столиках лежали журналы, с виду свежие.