Тесс Герритсен - Хирург

Зардевшись от удовольствия, она потянулась к пакету с едой, которую прихватила по дороге.

— Хотите поужинать? Я заехала в китайский ресторанчик, тут неподалеку, купила нам ужин.

— Совсем не обязательно было это делать.

— Но я все-таки сделала. Мне кажется, я должна перед вами извиниться.

— За что?

— За сегодняшнее. Эта глупость с тампоном. Вы вступились за меня как настоящий мужчина. А я все неправильно истолковала.

Повисла неловкая пауза. Они стояли на крыльце, не зная, что сказать, — два человека, еще только притирающиеся друг к другу и пытающиеся преодолеть первые трудности общения.

Потом он улыбнулся, и его обычно мрачное лицо стало заметно моложе.

— Я умираю с голоду, — сказал он. — Несите сюда эту еду.

Рассмеявшись, она зашла в дом. Риццоли была здесь впервые и с интересом разглядывала обстановку, обращая внимание на характерные признаки женского присутствия. Ситцевые занавески, акварели с цветами на стенах. Она не ожидала увидеть такое. Черт возьми, в его доме было куда больше женского, чем в ее квартире.

— Пойдемте на кухню, — предложил он. — Мои бумаги там.

Он провел ее через гостиную, и она увидела маленькое пианино.

— Ба! Вы играете? — спросила она.

— Нет, это Мэри. Мне медведь на ухо наступил.

«Это Мэри». В настоящем времени. Джейн вдруг поняла, почему в доме так по-женски уютно: в нем все еще существует Мэри в настоящем времени, и дом просто ждет, когда вернется хозяйка. Фотография жены Мура стояла на пианино, и с нее смотрела загорелая женщина со смеющимися глазами и растрепанными на ветру волосами. Мэри, чьи ситцевые занавески все еще висели на окнах дома, в который она никогда не вернется.

На кухне Риццоли выставила сумку с едой на стол, заваленный бумагами. Мур принялся разгребать папки и нашел ту, которую искал.

— Здесь запись об осмотре Елены Ортис в пункте скорой помощи, — сказал он, вручая ей папку.

— Корделл нарыла?

Он иронично улыбнулся.

— Похоже, меня окружают женщины, куда более компетентные, нежели я сам.

Она раскрыла папку и увидела фотокопию бланка, исписанного каракулями доктора.

— У вас есть перевод этой абракадабры?

— Здесь фактически изложено то, о чем я вам уже рассказал по телефону. Незарегистрированное изнасилование. Не собраны образцы, нет проб ДНК. Даже семья Елены была не в курсе.

Риццоли закрыла папку и положила ее на прежнее место.

— Позор, Мур. Эта свалка выглядит так же, как и мой обеденный стол. Даже места нет, где можно поесть.

— У вас тоже вся жизнь в этом? — спросил он, расчищая стол.

— А из чего вообще-то состоит жизнь? Сон. Еда. Работа. Впрочем, иногда, если повезет, мне удается еще часок перед сном провести в компании любимого Дейва Леттермана.

— А как насчет бойфрендов?

— Бойфренды? — Она фыркнула и принялась выкладывать картонные упаковки с едой, салфетки и палочки. — Ах, да! Кажется, мне удалось всех их разогнать. — Только произнеся это, она осознала, что ляпнула лишнее. И поспешила добавить: — Я не жалуюсь. Если мне нужно работать в выходные, то, по крайней мере, никто не скулит по этому поводу. Я не выношу нытиков.

— Ничего удивительного, ведь вы полная их противоположность. Что предельно ясно дали мне понять сегодня.

— Да ладно. Я, кажется, извинилась за это.

Он достал из холодильника два пива и сел за стол напротив нее. Она никогда не видела его таким — в рубашке с закатанными рукавами, расслабленным. Таким он ей нравился. Не строгий Святой Томас, а простой парень, с которым можно поболтать по душам, посмеяться. Парень, который, если бы только захотел пустить в ход свое обаяние, мог свести с ума любую женщину.

— Знаете, не нужно все время казаться жестче, чем вы есть на самом деле, — неожиданно сказал Мур.

— Нет, нужно.

— Почему?

— Потому что они считают меня слабой.

— Кто они?

— Типы вроде Кроу. Лейтенант Маркетт.

Он пожал плечами.

— Всегда найдутся такие.

— Почему получается так, что я постоянно плетусь в хвосте, работая с ними? — Она открыла свою банку с пивом и сделала глоток. — Именно поэтому я вам первому рассказала про ожерелье. Вы не из тех, кто норовит присвоить себе чужую славу.

— Мне становится грустно, когда начинают спорить о том, кто был первым.

Джейн взяла палочки и принялась за цыпленка «кунг пао». Щедро сдобренный специями соус обжигал рот — именно такие блюда она любила. Она не поморщилась, даже когда очередь дошла до острого перца.