Линвуд Баркли - Происшествие

Келли взяла деньги. Маркус и Фиона проследили, как она вприпрыжку побежала к прилавку с мороженым.

— Что на тебя нашло? — спросил Маркус жену.

— Ничего.

— Мы хотели свозить ее куда-нибудь развеяться, а ты вдруг учинила ей настоящий допрос.

— Не говори со мной таким тоном.

— Фиона, иногда… иногда ты даже не представляешь, какое впечатление производишь на окружающих. Неужели… у тебя совсем нет сострадания?

— Да как ты смеешь! — возмутилась она. — Я задаю ей вопросы, поскольку переживаю за ее состояние.

— Нет. — Маркус покачал головой. — Здесь нечто иное. Возможно, все дело в том, что ты всегда недолюбливала Энн Слокум?

— О чем ты говоришь?

— Я заметил, как ты вела себя с ней на той вечеринке с продажей сумок, или как там называлось это мероприятие. Ты общалась с ней так пренебрежительно. Весь вечер задирала перед ней нос.

Фиона с удивлением уставилась на мужа:

— Какая чушь. Не понимаю, с чего ты взял?

— Я просто хочу сказать, что больше этого не допущу. Ты не будешь мучить девочку. Мы привезли ее сюда ради покупок; потом, если хочешь, мы покажем ей те школы, хотя я ума не приложу, с чего ты взяла, будто Глен позволит своей дочери жить у нас с понедельника по пятницу. А после мы отвезем ее домой.

— Она моя внучка, а не твоя, — напомнила ему Фиона.

— Забавно, но именно я переживаю за нее.

Фиона хотела возразить ему, но в этот момент поняла, что Келли стоит в двух футах от нее. В одной руке она держала политое сиропом и посыпанное орехами мороженое, в другой — сотовый телефон.

Келли протянула трубку Фионе:

— Папа хочет что-то сказать тебе.

После визита Даррена Слокума я вернулся в дом сильно возбужденным и, войдя в кухню, набрал номер мобильного Келли.

— Привет, пап, — сказала она.

— Привет, солнышко. Ты где?

— Покупаю мороженое в торговом центре.

— Каком торговом центре?

— В Стэмфорде.

— Можешь передать трубку бабушке?

— Минутку. Она за столиком.

На заднем плане я слышал шум большого торгового центра — голоса людей и приглушенную музыку, — потом снова заговорила Келли:

— Папа хочет что-то сказать тебе.

— Да, Глен? — Голос Фионы был таким же теплым, как мороженое, которое купила Келли.

— Фиона, вы можете взять Келли на ночь? — Я знал, что в доме Фионы хранились пижама и зубная щетка Келли, а также кое-что из одежды.

Последовала пауза, затем Фиона прошептала:

— Глен, тебе не кажется, что еще слишком рано? — Она явно не хотела, чтобы Келли ее услышала.

— Извините?

— По-моему, еще рано приглашать к себе кого-то. Это та женщина, которая живет рядом с тобой? Мюллер, кажется? Шейла рассказывала про нее. Когда мы уезжали, я видела, как она стояла у дверей и провожала нас взглядом.

Я почувствовал ярость.

— После того как вы уехали, приходил муж Энн Слокум. Он был просто не в себе. — Я закрыл глаза и сосчитал до трех.

— Что?

— Он был… даже не знаю, как сказать… совсем невменяемый. Хотел поговорить с Келли, но я решил, что из этого не выйдет ничего хорошего. Поэтому на случай, если он вдруг вернется и предпримет еще одну попытку, я думаю, будет лучше, если Келли останется у вас.

— Что ты имеешь в виду под «невменяемым»?

— Долгая история, Фиона. Однако вы мне очень поможете, если оставите Келли у себя до завтра. Пока я не буду уверен, что все успокоилось.

— Что происходит? — донесся до меня голос Маркуса.

— Секунду, — оборвала его Фиона и снова обратилась ко мне: — Да, конечно, она останется у нас. Все нормально.

— Спасибо, — поблагодарил я, ожидая услышать хотя бы попытку извинения за клевету.

Вместо этого Фиона сказала:

— Келли хочет поговорить с тобой.

— Пап? Что случилось?

— Ты останешься на ночь у бабушки. Только на одну ночь.

— Хорошо, — согласилась она. В ее голосе не было ни радости, ни разочарования. — Что-то не так?

— Все замечательно, солнышко.

— Ты выяснил, что случилось с мамой Эмили?

— Это был несчастный случай, зайка. Она упала в воду, когда пыталась посмотреть, что произошло с колесом ее машины.

Келли немного помолчала, а затем сказала:

— Теперь у нас с Эмили есть кое-что общее.

Хотя Даррен Слокум заявил, что мой рассказ о телефонных переговорах его покойной жены, которые подслушала Келли, вполне удовлетворил его, инстинкт подсказывал мне — он солгал. Я был совершенно искренен с Фионой, когда говорил о своих опасениях, о том, что он может вернуться, поэтому было бы лучше, если бы Келли провела еще один день вдали от нашего дома. Правда, я не понял, о каком таком крупном куше, который я недавно якобы сорвал, он говорил и что он имел в виду. На могиле Шейлы еще не успела трава вырасти, а он уже намекал, будто благодаря случившемуся с ней несчастью я смог хорошо разжиться?