Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания

Мэт пристально смотрел на него.

— Могу я задать один вопрос? — спросил он наконец.

Ли отошел к стене и прислонился к ней спиной.

— Ну?

— Предположим, я расскажу вам то, что вы хотите узнать, или мой отец согласится сотрудничать с вами.

— И что?

— Предположим, вы обратитесь к правительству в Тайбэе и предложите им заключить с вами сделку, а они откажутся. Что тогда?

Ли хмуро посмотрел на него с видом человека, не способного допустить такое очевидное упущение.

— Этого не произойдет.

— И все-таки?

— Тогда нам придется вести переговоры с другими заинтересованными сторонами.

— С кем же?

Ли проигнорировал этот вопрос.

— Возможно, мы просто ничего не будем делать. Пусть «красные» вторгаются в страну. Они, конечно, победят. — Ли пожал плечами. — Одно зло сменится другим. Населению Формозы будет не хуже, чем раньше.

— Понятно. Спасибо.

— Это все?

— Да.

— Тогда отвечай на мой вопрос.

Мэт, тяжело дыша, отвел взгляд. Слова словно застревали в горле.

— Мой ответ… нет.

Мгновение Ли стоял совершенно спокойно, напоминая барельеф, изваянный в стене, к которой он прислонился, потом метнулся вперед, словно запущенный гигантской пружиной, и ударом ноги опрокинул стул. Мэт полетел на пол и с такой силой стукнулся головой, что Мэйхуа закричала. Ли схватил стул, поднял его высоко над головой и с размаху опустил на живот Мэта. Боль выплеснулась из юноши криком и рвотой.

Ли Лутан оправил форму, поднял с пола фуражку и надел ее, прилаживая кокарду на ощупь, как положено.

— Тридцать дней, — сказал Ли, отдышавшись, — могут показаться вечностью при определенных обстоятельствах. Приступим, пожалуй, прямо сейчас.

Диана, устроившись в плетеном кресле и сложив руки на коленях, смотрела на море. Далеко впереди по водной поверхности скользнул яркий солнечный луч, и все вокруг засверкало.

Было восемь часов ясного февральского утра. Солнце поднялось и уже припекало. Диана сидела в длинной комнате на первом этаже большого дома в Пенане, недавно купленного Джинни. Вдали, на малайзийском континенте, в тонком желтоватом тумане едва виднелся Баттерворс, напоминая ей о волшебных сказках «Тысячи и одной ночи», мерцающих золотом городах…

К ней тихо подошел Цю и положил руку на плечо. Диана съежилась.

— Вчера вечером из Китая приехал Ленни Люк. Надеюсь, он не побеспокоит тебя.

— Ленни? — Диана с трудом очнулась от грез. — Здорово! А что он здесь делает?

— Прячется, как и я. Твой отец, очевидно, считает теперь этот дом надежным укрытием.

— Но Ленни не нужно прятаться.

— Нет, нужно. Он показал моим людям, как работает «Апогей». Теперь Саймон вынужден держать его здесь, чтобы до Ленни не добрались тайваньцы.

— Думаешь, они опять попытаются убить его?

— Нет, нет. Эту глупую выходку они не будут повторять дважды. Если бы у твоего отца не хватило ума передать сигнал бедствия… — пробормотал он.

— В таких ситуациях сообразительности у него хватает. Я читала в газетах, что управление юань бесится. Они отрицают, что знали об этом инциденте. Как и военно-воздушные силы.

— Но ведь это не так, верно?

— Очевидно.

— В Пекине тоже бесятся. Кажется, в последнее время Саймон огорчает всех.

— А на что жаловаться твоим приятелям? Я думала, они орать будут от радости.

— Им не слишком нравится, что твой отец устроил публичную демонстрацию «Апогея» в отеле.

— Во вражеском лагере?

— Именно.

— Что ж, нельзя иметь все в этой жизни. По крайней мере, план сработал. — Диана встала. — Хочешь кофе?

— Пожалуй.

Она быстро вернулась с подносом. Вид у нее был повеселевший.

— Ленни проснулся. Сидит по уши в каких-то обрывках желтой бумаги и ругается по-кантонски на чем свет стоит. Я оставила ему кофе.

Цю протянул руку, ожидая, пока Диана подаст ему чашку.

— Боже мой! — взорвалась она. — Я чувствую себя официанткой. Сижу здесь, в пустом доме, рядом с двумя мужчинами… Ты долго рассчитываешь здесь пробыть? Потому что, если ты…

— Не знаю. Но сколько бы я здесь ни пробыл, вне всякого сомнения, из дома я больше не выйду.

— Господи помилуй! Да ведь мы всего лишь выходили на вечернюю прогулку. Все так делают.

— Агенты «Маджонга» повсюду, — сказал Цю, отхлебнув кофе.

— Ты здесь уже неделю. Нельзя же все время просто сидеть и хандрить.

— Я не хандрю, я думаю. — Цю перевел взгляд на окно. — Сюда идет А-Бой. — Цю усмехнулся. — Снова в своих любимых нарукавниках. Такой толстенький! Похож на актера из рекламного ролика про автомобильные покрышки, знаешь?