Йен Фишер - Ночной консьерж

– Не может быть… – Утробный выдох Кристины заглушил даже зычный голос Кима, пытавшегося возразить Сержу.

– Что еще?

– Это же… Это же… – Выпучив глаза, как котенок перед мыльной ванной, что совсем не подобает королеве, Кристина тыкала пальцем в список пассажиров.

Серж склонился над листком бумаги и прочитал имя в строке, куда исступленно указывал палец Кристины.

– Хатчинс, Майкл. Ну и что? При чем здесь господин Хатчинс?

– Вы ничего не знаете! – Кристина обвела собравшуюся компанию тяжелым взглядом, будто решая, достойны ли они обладать знанием, способны ли они понять его так, как поняла она. И вынести этот груз.

Наконец она вздохнула:

– Хорошо. Это может показаться бредом. Но я слишком хорошо знаю своего отца, чтобы верить в подобные совпадения. Слушайте и не перебивайте.

Она начала с сейфа в кабинете Ларсена. Рассказала о газете и фотоальбоме, упирая на то, что ее отец не читал газет и не имел дурной привычки коллекционировать фотографии, тем более – хранить их в рабочем сейфе.

– Это была подсказка, адресованная мне. И я попыталась ее прочесть. Я протестировала через Сети всю информацию, которая содержалась в той газете. – Тут Кристина отвлеклась, вкратце обрисовав свой способ сетевого сёрфинга. – И мне показались любопытными отклики на одну из заметок.

Кристина поведала о том, как ей были рекомендованы работы профессора Массачусетского университета по генной модернизации, как она обнаружила в этих работах темы и, что еще важнее, – термины, которые слышала от отца.

– Тогда я окончательно убедилась, что все – не случайно. И это как-то связано с исчезновением отца. Я стала разыскивать профессора. Но он не вернулся в университет после конференции в Амстердаме. Там до сих пор не знают, где он. И вот… я узнаю, что он в Москве и через три дня полетит в Стокгольм! Этот профессор – Майкл Хатчинс.

Она еще раз ткнула пальцем в строчку из списка пассажиров. Ким молча положил рядом другой лист – регистрации постояльцев отеля «Хайт».

– И здесь тоже. Номер семьсот шестьдесят восемь. Рядом с номером, где остановился Брайан Джонс.

– Ты рассказала слишком интересную историю, чтобы прерывать ее на середине. Кто такой этот, мать его, Брайан Джонс? – Ким взглянул на Кристину серьезно и в этот момент стал совершенно непохожим на себя. Последний раз такой взгляд удался ему два года назад, когда издатель музыкального журнала пообещал сделать Кима главным редактором, но затем передумал.

– Мы полдня разыскивали этого Брайана. Мы имеем право знать, – добавила Алиса.

Кристина покачала головой. Эти люди были чужими для нее. Одному из них она еще вчера мечтала всадить булавку в ухо. Двое других выглядели вполне милыми, беззаботными молодыми бездельниками. Но раскрывать перед ними душу Кристине совсем не хотелось. И в то же время эти люди уже помогли ей, и если она может рассчитывать на чью-либо помощь в этой стране и в этом деле, то – лишь на помощь этих людей. Она послушала свой внутренний голос, но прежде чем принять решение, составила в уме пару уравнений и быстро решила их. Расчет подсказал ей, что вероятность пользы от их помощи приближается к двадцати трем процентам. Неплохая вероятность в отсутствии альтернатив.

– Хорошо. Я не знаю, кто такой Брайан Джонс. Но фотография в паспорте на имя Брайана Джонса принадлежит моему отцу. Она была в том фотоальбоме, который я обнаружила в сейфе. Только на этом фото ему – шестнадцать лет.

– А-а-а, тогда понятно, – протянула Алиса тоном женщины, изнуренной житейским опытом. – Такое в семьях богатых людей бывает постоянно.

– В смысле? – не поняла Кристина.

– Да очень просто. Внебрачный ребенок. Моему дяде подобные фотографии приходят по пачке в месяц. Все тетки, с которыми он хоть раз переспал в юности – а в этом деле он был чемпион, я своего дядю знаю, – все шлют фотки своих отпрысков с намеком, что без дядиного участия не обошлось.

– Мы думали об этом. Но… – Лицо Кристины вытянулось.

– С мужчинами такое случается. Ну не клон же у твоего отца, в самом деле.

– Разве? – вмешался Ким. – А этот ваш ученый, профессор Хатчинс, который, если я правильно понял, занимается генной модернизацией? Зачем ему втайне от своих сотрудников тащиться в Москву? Чтобы провести время с внебрачным ребенком шведского миллиардера? Не складывается. Я за клон. Это интересней, чем внебрачный сын. Овечку уже вон как давно скопировали. Даешь людей!

– Ты страдаешь банальной логикой, – фыркнула Алиса. – По-твоему, если ученый-генетик встречается с ребенком, значит, этот ребенок – непременно чей-то клон! А если этот ребенок – гений? Вундеркинд? А профессор просто занимается с ним физикой? За хороший гонорар можно нанять в репетиторы хоть нобелевского лауреата.