Потом она кормила меня на кухне. Я был голоден и ел с аппетитом. А сама много пила. И снова стала рассказывать, как Эну обнаружили на марсельском пляже. Я напомнил, что она мне об этом уже говорила. «Разве?» – сказала она. И две слезинки скатились по ее щекам.
Она предложила мне переночевать у нее – был второй час, но я отказался – лучше сразу поеду в Марсель, все равно мне не уснуть. И она проводила меня до выхода, сказав: «Я тоже хочу ее проведать. Как только разрешат». Я обещал позвонить. Стоя у двери с полотенцем на голове и со стаканом в руках, она опять заплакала.
От Брюске до Диня километров восемьдесят, но много виражей. Я затормозил на бульваре Гассенди в два часа ночи перед единственным освещенным местом, дискотекой что ли, из которой хозяин выпроваживал последних посетителей. Он объяснил мне, где улица Юбак. И я пошел туда пешком. Слышал только свои шаги по тротуару.
В подъезде свет не горел. Я на ощупь нашел последний ящик с замочком. Потянув что есть силы, сорвал тот замочек вместе с кольцами. Внутри оказалась связка ключей. Один обычный и два для засова.
Поднялся на четвертый этаж. Большое окно слабо освещало лестницу. На каждой площадке было по две квартиры, но у левой двери была только одна замочная скважина. Осторожно отпер правую, прислушиваясь при каждом повороте ключа, не разбудил ли кого.
Вошел, зажег свет. Прикрыл дверь, заглянул в тесную кухню. Стены красные. На раковине два вымытых стакана. В холодильнике одна начатая бутылка пива. Кто пил пиво? Только не она.
В главной, тоже красной, комнате не было следов того, что тут кто-то находился недавно. Покрывало на постели гладко заправлено. В шкафах пусто. Ничего такого, что говорило бы о ее пребывании. На столике пепельница, но чистая.
Затем я пошел в туалет. Конечно, я не ждал увидеть отражение своей жены в зеркале над умывальником только потому, что она глядела в него несколько дней назад, но то, что нашел на полочке, словно ударило по голове: зажигалка «Дюпон» с надписью «Эна» сбоку.
Я хорошо помнил, что во вторник, когда ударил ее и выложил на постель все из ее сумочки, зажигалка была там. После, насколько мне известно, Эна ездила в Динь только раз, в день велогонки. Значит, забыла тогда зажигалку? Это было на нее непохоже. А может, оставила нарочно, чтобы я нашел?
Мне кое-что пришло в голову. Вернулся на кухню и вынул из-под мойки ведерко с педалью, там были окурки сигарет «Житан» и упаковка от печенья. Я уж не знал, что думать.
Несколько минут сидел на постели, думал. Еще раз проверил ящики. Мысль была: «Если она понимала, что ты сюда придешь, значит, где-то оставлена записка». На часах был уже четвертый час. Я старался не думать об окурках и о том, что тут до меня были мужчины. Я думал о том, что ей было страшно и приходилось осторожничать. И знаете, о чем я вспомнил? О ее записке:
«Ну и чего ты добился, парень, роясь в моей сумке?»
Я-то думал, записка предназначена мне. А вдруг она писала ее для одного из тех, кто следил за ней и рылся в ее вещах? Если она написала что-нибудь для меня, то спрятала там, куда никто чужой не догадается заглянуть.
Было уже пять минут пятого. За окном начало светать. И тут я догадался. Вернулся в туалет и снял полочку, на которую была положена зажигалка. Это была прямоугольная, полая пластина, внутри лежали две визитные карточки. Я постучал, думая найти еще что-нибудь, но напрасно. Одна визитная карточка – Жана Лебаллека, хозяина лесопилки на дороге в Ла Жави, а другая – Мишеля Туре, агента по недвижимости, с адресом конторы на бульваре Гассенди и домашним – на шоссе Будон. На обороте одной из карточек незнакомым почерком был записан адрес какого-то столяра в Дине, но его имя перечеркнули.
Никакой записки от Эны не было, только вот карточки. Я сунул их в карман, поставил полочку на место, проверил, не осталось ли следов моего пребывания, и ушел. Внизу в темноте я немного постоял в нерешительности, но в конце концов опустил ключи в ящик.
Сел в «ДС» на бульваре Гассенди – кругом не было ни души – и сперва поехал глянуть на план города в витрине туристической конторы. После посмотрел, где живет Туре. Дом как дом. Вернувшись на бульвар Гассенди, я, перед тем как ехать на Ла Жави, проверил, где находится контора по недвижимости.
До ворот лесопилки по спидометру оказалось пять километров. Рядом стоял знак с названием ближайшей деревни – Ле Брюске. Увидеть это название тут было очень странно, тем более в ту минуту, словно кто захотел сыграть со мной шутку. В Бога я не верю и вспоминаю о нем лишь изредка на пожарах, однако эта надпись произвела на меня впечатление.
Читать дальше