Вячеслав Каликинский - Посол. Разорванный остров [publisher - 1С-Паблишинг]

– Истинно так, государь. Однако хочу обратить внимание вашего величества на то, что чрезмерная ласковая опека официальных лиц может вызвать у человека, выполняющего дипломатическое поручение своего императора, невольное подозрение. Подозрение и убеждённость в том, что противная сторона, оказывая подчёркнутое внимание, желает добиться преимуществ в предмете переговоров. Либо уверенность в том, что сей предмет представляет для партнёров в переговорном процессе особую важность, и использование подобного рычага вполне допустимо.

Александр с любопытством взглянул на своего министра иностранных дел. Особое расположение к Горчакову и искренняя к нему симпатия не мешала императору с грустью сознавать, что время канцлера неумолимо уходит. Старческая болтливость вкупе с уверенностью в непогрешимости своих мнений и суждений переставали становиться забавными пустяками.

Император легко поднялся из-за своего рабочего стола, украшенного многочисленными фотографиями и акварелями. Походя легко похлопал Горчакова по плечу, разрешая тому сидеть. Прошёлся по кабинету, немного задержавшись у полушкафа, на котором стоял бюст умершего старшего сына, Великого князя Николая Александровича. Провёл пальцами по сухой и шершавой гипсовой щеке Ники, перевёл взгляд на портрет своего отца, Николая I, занимающего центральное место на стене за рабочим столом, между двумя портретами супруги, императрицы Марии Александровны.

Очень многое в рабочем кабинете Александра говорило о неизбежном течении жизни и смерти, напоминало о бренности всего сущего – даже пистолет Каракозова под стеклянным колпаком на краю стола. Один из стволов этого пистолета, купленного преступником, согласно дознанию полиции, на Толкучем рынке за 15 рублей, после выстрела 4 апреля 1866 года [31] В этот день бывший студент Д. Каракозов у ворот Летнего сада в Петербурге выстрелил в Александра II, когда тот после обеденной прогулки садился в коляску. По официальной версии, точности выстрела помешал крестьянин Костромской губернии Осип Комиссаров, а его внимание к целящемуся в царя злоумышленнику привлёк крик сторожа Летнего сада. Пистолет был двуствольный, и второй ствол Каракозов разрядить не успел. За своё спасение Александр пожаловал Комиссарову 50 тысяч рублей и потомственное дворянство, а оставшийся в истории безымянным сторож получил лишь 20 копеек на чай. так и пребывал с патроном в одном стволе – несмотря на неоднократные напоминания чинов дворцовой охраны о необходимости разрядить оружие.

Вздохнув, Александр присел напротив канцлера, за круглый приставной столик, сцепил в замок пальцы рук.

– Ты слишком много работаешь, Александр Михайлович! – ободряющая улыбка императора нивелировала серьёзность его тона. – В дипломатии ты являешься непревзойдённым мастером, однако не следует забывать, что, как и всякий прочий род человеческой деятельности, дипломатия является инструментом общения с людьми! А им импонирует искренность и доброе участие – особенно в положении этого японца, оказавшегося вдали от своей родины и привычного ему уклада вещей… Я вот что придумал, князь: ежели тебе не по чину и статусу общаться с японским дипломатом накоротке, то это будет вполне прилично твоему государю. Тем паче что я не являюсь непосредственным участником переговоров. И у меня есть искренний интерес к его стране, её обычаям и традициям. Приглашу-ка я нынче господина Эномото на вечернее чаепитие к императрице – полагаю, это поможет и составить верное впечатление об этом азиатском субъекте.

– Ваша воля, государь! – Горчаков, привстав, поклонился и тут же принялся протирать стекла круглых очков куском тонкой замши, что служило у него признаком усиленной работы мысли. – Прикажете известить посла об этом мероприятии по официальным каналам?

– Ни к чему придавать обычному дружескому приглашению статус протокольного мероприятия, – улыбнулся Александр. – Думаю, вполне достаточно будет моей личной записки. Ну а если господин Эномото кинется за разъяснениями в твоё ведомство, светлейший, постарайся убедить его в отсутствие у меня замыслов как-то повлиять на ход переговоров! И – никаких парадных мундиров и прочих атрибутов дипломатии, князь! Ну а я прежде предупрежу Марию Александровну о некотором разнообразии, которое привнесёт сегодняшний гость в наше скучное ежевечернее времяпровождение!

– Как тебе наш гость, Мария, душа моя?