Люси неожиданно для себя оказалась на вершине славы — она получила за эту роль «Оскара». Ошеломление быстро прошло, Люси привыкла к необыкновенному своему положению, как будто оно сопутствовало ей от рождения. Стив познакомился с ней на каком-то приеме. Она принимала поклонение, была элегантной и далекой от какой-либо фамильярности, даже с коллегами по съемочной группе. Стив наблюдал за ней жадно и, что никогда раньше с ним не бывало, восхищался девушкой. Ее красотой, скромной элегантностью (она не надела в тот раз драгоценности, что бульварная пресса сразу же отметила, утверждая: актриса такого класса и красоты может обойтись без золота), обходительностью и улыбкой. Какова она в постели? Это волновало его весь вечер. Джексон крутился вокруг нее, будто бы мимоходом рассказывал какой-нибудь анекдот, улыбался ей, но это были наивные попытки, которые не возбуждали у Люси никакого интереса. Стив знал, что с такой девушкой своими опробованными штучками он ничего не добьется. Поэтому он решил изменить тактику. Люси была занята разговором с известным продюсером. Стив подошел к ним, непринужденно похлопал продюсера по плечу и, обращаясь к Люси, спросил:
— Интересно, любишь ли ты заниматься любовью?
— Очень, — ответила она не задумываясь, — но дело в том, что я сама выбираю партнеров.
Стив смутился. Пытаясь это скрыть, он рассказал какой-то новый политический анекдот, но в глубине души чувствовал себя посрамленным. Быстро ушел с приема, а когда в полночь поднял трубку, не поверил собственным ушам. «Можешь прийти…»
Значит, это она выбрала его. И это портило ему вкус победы. Тогда он еще не подозревал, что Люси надолго войдет в его жизнь. Честно говоря, навсегда. Ибо она постоянно с ним, даже когда ее уже нет, и так, вероятно, будет до конца его дней.
Как-то раз они поехали в Европу. Вернее, поехала Люси, а он ее сопровождал. Она была в своей стихии, в гостинице знаменитую актрису окружила толпа репортеров и поклонников ее таланта. Стивом никто не интересовался, что стало причиной обид и даже упреков. Однако Люси знала, как сделать, чтобы его недовольство не переродилось в бунт. Она сократила свое пребывание, домой они вернулись на трансатлантическом лайнере, совершенно изолированные от других пассажиров, запертые в своих апартаментах, с умелым и деликатным обслуживающим персоналом. Это путешествие он вспоминал как нечто прекрасное. Несколько дней и ночей, во время которых она была его, и только его. Время, которое больше никогда не повторилось. «Если бы я тебя встретила, прежде чем стала актрисой, — сказала как-то Люси, — я была бы счастлива. А так… тебя одного мне мало, пойми меня, Стив, тут дело не в других мужчинах, но весь этот мир, который стал моим миром, тогда был бы далеким, недоступным, и я не могла бы даже о нем мечтать. Ведь ты же сам из этого мира кинобизнеса… Разве может кто-нибудь меня лучше понять, чем ты?» Что из того, что он ее понимал. Так бывает, когда понимаешь принцип, а не можешь решить шарады.
Босс встал и долил в бокал новую порцию алкоголя. Теперь он будет пить до рассвета, пока не свалится. Его разбудит звуковой сигнал устройства, которое было вмонтировано в спальне и включалось в семь часов утра. Этот сигнал был неумолим, обязателен, а от заданного порядка вещей Босс не отступал. Итак, он встанет, включит душ и, исхлестанный водой с меняющейся температурой, будет приходить в себя. В восемь Босс уже сидит в своем служебном кабинете. Порозовевший, благоухающий, свежий — таким он всегда появлялся перед своими сотрудниками. Некоторые были склонны даже считать его элегантным пожилым джентльменом, главным образом заботящимся о своем здоровье. Но это были лишь те, кто видел его только издалека.
Весенняя сессия закончилась. Она сдала два зачета и три экзамена и теперь была свободна. Роберт остался в городе, он мог ей предложить лишь бассейн или кино, иногда дискотеку. Молодой человек был удивлен, когда Моника сказала, что едет на каникулы. Одна. С того времени, когда отец отправил ее на юг к родственникам на каникулы, которые из-за поведения кузена стали для Моники кошмарным потрясением, она предпочитала никуда не ездить одна. Разве только с отцом. А у него было все меньше времени. Ей оставалась только возможность выбраться на пару дней в Альпы на лыжи или иногда совершать непродолжительные поездки на Сардинию, где целыми месяцами стояла совершенно пустая, построенная на скале резиденция сенатора, откуда по лесенке можно было спуститься к заливчику с собственным кусочком пляжа. Моника любила это сардинское уединенное местечко, но никогда не оставалась там одна, без отца. Не помогали ни уговоры, ни то, что дом хорошо охранялся.
Читать дальше