Lunar Elf2304: Усадьба

День в имении прошел размеренно. Ближе в двенадцати пошел дождь, поэтому компания осталась в доме. Мама Нгози наготовила уйму вкусностей, которые можно было есть даже блюдущей фигуру Франческе, и каждые два часа отпаивала Бентона своими зельями.

Через распахнутые во всех комнатах окна и двери внутрь проникал свежий влажный воздух, и пахло озоном. Констебль разместился в библиотеке, читая редкие экземпляры книг, которых не было даже в бабушкиной коллекции. Франческа постоянно пыталась крутиться поблизости, пока Рэй уже на словах не объяснил ей, что ее навязчивость может раздражать, а Фрейзеру нужен покой, и она, фыркнув, не отправилась на кухню, предложить свою помощь маме Нгози. Сам детектив в гордом одиночестве развлекался партиями в шахматы, заняв гостиную.

Ближе к вечеру все встретились в столовой, и после ужина принялись за покер. Самым сильным игроком оказалась мама Нгози, которая после каждого выигрыша твердила, что в карты играть грешно, но свои спички, на которые, собственно, и играли, она никому не отдаст.

Бен был не очень активен и время от времени смотрел то на наручные, то на настенные часы, пока в доме не раздался телефонный звонок.

— Не мухлевать! — погрозила пальцем негритянка и отправилась в кухню отвечать, но через минуту позвала Рэя. — Киана, — одними губами произнесла она, когда детектив подошел.

— Слушаю? — Мужчина взял трубку.

— Привет! У меня хорошие новости. Иммунитет констебля Фрейзера в норме, поэтому хочу тебя попросить как-нибудь к утру доставить в имение Дифа. Сделаем другу сюрприз. Я снова буду поздно, так что, меня не ждите, пусть Бен не волнуется так. — Рэй молча выглянул в дверной проем, наблюдая, как канадец снова переводит обеспокоенный взгляд от наручных часов к настенным, а потом на него. — Ему вредно.

— Я передам, — только и произнес детектив, вспомнив, о чем хотел расспросить Бена накануне.

Приняв вести из лаборатории и пожелания Фортан, констебль заметно приободрился. Стал чаще и искреннее улыбаться и спать уходил в крайне приподнятом настроении. Повязку решил поменять себе сам, за чем его и застала подоспевшая Франческа. Надавала по рукам, уложила в постель и сделала все, как полагалось.

Ночь прошла в полнейшем покое. Ему снились какие-то приятные, но не запоминающиеся сны и даже поцелуй с кем-то очень близким и важным, который на самом деле оказался утренним приветствием его мохнатого соратника. Отошедший ото сна, Бен радовался возвращению Дифенбейкера, как ребенок: обнимал его, гладил и теребил, замечая, как похорошела шерсть волка, но вместе с тем, он знатно разъелся всего за пару дней.

— Киана вернулась? — он опять заволновался, увидев на пороге спальни Фрэнни, готовую к труду и обороне.

— У нее дела, — ответила девушка и прошла в комнату.

За завтраком констебль снова был невесел. Он молча ел стейк из индейки, пока его задумчивость не нарушил звук со стороны террасы. Внезапно обе створки двери, ведущей на нее, распахнулись, и в проеме возникла Киана. Видимо, она уже побывала дома, потому что одета была не так, как перед отъездом. Сейчас на ней были синие джеггинсы и легкий серый свитер.

— Всем приятного аппетита! — воодушевленно пожелала она и, подойдя к Бену сзади, положила руки ему на плечи, наклонилась к уху и прошептала. — «Из козьей шкуры мастер сшил мешок. Надул. Приладил трубки, ремешок. Обнял волынку и услышал вдруг, как пастухи ведут стада на луг. Как пахнет клевер и дрожит роса, и выстираны чисто небеса…» — Затем девушка выпрямилась, озадачив всех собравшихся, и посмотрела в тот же проем. Вдруг снаружи и впрямь послышался звук шотландской волынки. Откуда он шел, понять было невозможно, и самого волынщика видно не было. Но мотив настолько завораживал и поражал воображение, что волосы на затылке становились дыбом, а по спине бежали мурашки. Бен любил музыку, лившуюся из волынки, она действительно пробуждала яркие образы, всегда вдохновляющие на высокие поступки. Можно было закрыть глаза и представить себе бескрайние поля древней Шотландии, ее горные хребты, замки, бесстрашных воинов и юных дев, провожавших любимых на битвы. Королевские пиры и уборку урожая крестьянами. Этот инструмент неотъемлемо сопровождал все важные аспекты человеческой жизни, а потому являлся национальным достоянием. Констебль наконец-то смог действительно расслабиться и отдыхал душой, полностью поглощенный этой музыкой. Два подарка за одно утро! Он не знал, как благодарить Киану и в знак глубочайшей признательности просто накрыл ее руку своей.