Фридрих Незнанский: Девочка для шпиона

— По работе. Для газеты статьи писать.

У старухи любопытство пересилило страх, она открыла дверь, осмотрела Славу с пристрастием, осмотром осталась довольна:

— А в гостиницу чего не пойдете, коль для газеты? Таких пускают.

— Оттуда нас служба безопасности может турнуть. Наша газета Дудаеву не очень нравится.

— А там никто не живет. Съехали месяца два тому, собрались и съехали. Мне разрешили забрать что осталось. Так там и нет ничего. Вот табуреточки я ихние взяла бы печку топить…

— А батареи холодные разве?

— А то!.. Хорошо — знакомый «буржуечку» за литр водки поставил…

Завтра мы вам табуретки занесем.

— Да ладно уж, можете ко мне на постой заходить!

— Спасибо, мамаша, у вас небось одна комната?

— Ну.

— А у нас аппаратуры много. События будем снимать…

— Какие там события! Начнут молотить друг друга, как осатаневши, а потом слез не хватит всех оплакивать…

Слава вернулся в квартиру и по резким движениям, с которыми отскочили друг от друга Олег и Дина, понял, что они в лучшем случае обнимались, в худшем — целовались в засос, когда уши глохнут, сердце замирает, вот и бери его, глухаря, тепленьким, вякнуть не успеет.

— Значит, так, голуби мои, — сурово сказал он им. — Жилплощадь на указанный период наша, но спать здесь во всех смыслах слова нежелательно. На дворе уже стемнело. Пойду посмотрю поближе тот теремок. На это мне понадобится с полчаса. Вот это время вы имеете для лирических этюдов. Но не теряйте нюха!

— Вы не волнуйтесь, Вячеслав Иванович! — слегка покраснев, заверил Олег. — Все будет как надо!

— Хочется верить, — сказал Слава и тихо, осторожно вышел из квартиры.

Когда майор ушел, Олег взглянул на Дину без прежнего напряжения. В присутствии муровца он стеснялся показывать свое восхищение, может быть, порочной нравственно, но безупречной внешне девушкой.

Та в свою очередь заметила перемену настроения, происшедшую с молодым следователем.

— Молодой человек, не стесняйтесь! — улыбнулась она.

— Я не стесняюсь, о чем вы?! — слегка растерялся Олег.

— Что-что, а это я сразу вижу! Тем более что вы мне тоже нравитесь. Так какая разница, что подумает о вас этот бирюк из МУРа? Я ведь не преступница. Я ведь вам помогаю! Он что, не сказал вам?!

Говоря это, Дина подходила все ближе к Олегу и сейчас почти упиралась в его диафрагму спрятанными под свитером тугими бугорками аппетитной груди.

Следователь Величко пребывал в растерянности, не знал, что делать. Отступить под этим мягким и в то же время неумолимым напором значит продемонстрировать наиболее постыдную из слабостей: страх перед женщиной. Не отступить — очень возможно, что Дина спровоцирует на такое, чего Турецкий, если узнает, не простит.

Пока он раздумывал, девушка сделала еще полшага, слегка коснулась его, словно запятнала при игре в салочки, и, резко отстранившись, попросила:

— Проводите меня, пожалуйста, в ванную!

У Олега должна была отвиснуть челюсть от такой просьбы, но усилием воли он удержал ее на месте, спросил только:

— З-зачем?

— Какой вы, однако! Город на военном положении, вдруг туда кто-нибудь залез!

— Что вы! Только проверили!..

— Значит, не хотите?! — с угрозой спросила она.

— Нет, но если это так необходимо…

— Оставайтесь! Я не имею права подвергать опасности жизнь оперативного работника!..

Олег шагнул в сторону ванной комнаты, сохраняя на лице выражение угрюмости и озадаченности.

— Стойте! Я не имею права!.. — затараторила она.

— Не переживайте, я не оперативный работник! — проворчал Олег.

Сильно подозревая, что ведет себя как идиот, Величко подошел к двери, щелкнул выключателем, заглянул в неширокое помещение, в котором стены были выложены бирюзового цвета плиткой, а ванна покрыта салатовой эмалью. Комнатка конечно же совершенно пуста и заброшенна, даже кафель кое-где отвалился.

Олег повернулся и от неожиданности слегка вздрогнул: Дина стояла в дверях, озорно улыбаясь.

— Ну… вот… никого.

Она, не ответив, шагнула в ванную, не спуская глаз с Олега, ощупью закрыла дверь на задвижку и резко, словно швырнула сама себя, упала ему на грудь, сладострастно и с подвывом заговорила:

— Стой! Я мужика сто лет не пробовала!..

Олег снова не знал, что делать. То ли оторвать ее от себя, то ли впиться губами в вену на беззащитно подставленной шее. А она тем временем уже расстегнула ему штаны и хозяйничала там, лишая Олега последней воли к сопротивлению.