Фредерик Дар - Это проклятое ремесло.

На машине бандитов я развернулся. Тарантас был в столь жалком состоянии, что глупо было надеяться проехать незамеченным.

Живой убийца прикимарил. У меня хлопушка в кармане, и от этого я чувствую себя сильнее. Все, что мне сейчас нужно — это найти тихое местечко, чтобы поговорить по душам с этим типом. Но где найти такое место, скажите мне?

На обочине дороги в свете фар я увидел силуэт и узнал бедолагу-телефониста из «Гранд Кав». Он голосовал, дорогуша, в надежде встретить сочувствующую душу, которая доставила бы его в келью, где он смог бы оправиться от пережитых волнений, и которой он мог бы излить свои переживания. Я улыбнулся. Этой душой окажусь я. Вот он, столь желанный тихий уголок или, по крайней мере, человек, способный проводить меня туда. Я остановился около моего трусишки. Он подошел к дверце, чтобы поведать свою историю, узнал меня и стал задавать себе вопрос —не среда ли сегодня и все ли тела, погруженные в жидкость, действительно испытывают давление снизу? Я открыл дверцу.

— Да, это я. Возвращение Зорро, вторая серия. Вскакивай, мой зайчик, и не строй такую физиономию, у меня от нее сводит зубы.

Он покачал головой.

— Ммм, нет, я...

— Прыгай и поскорее!

Я немного повысил голос, и этого оказалось достаточно, чтобы его запугать. Он устроился в машине, но, влезая, заметил тело фрукта, валявшегося сзади.

— Но! Но...

— Приди в себя, мой великан! Ты видишь, эти господа хотели мне зла, но я выиграл...

Он совсем съежился и не произнес ни слова. Я медленно ехал по направлению к Берну. Навстречу прошла полицейская машина. Это все, что она смогла. Эти тетери едва не сцапали меня. Я вздохнул с облегчением.

— Где ты живешь? — спросил я своего соседа.

Он выдал название улицы, оканчивающееся на «штрассе», которое столь же трудно выговаривалось, как японское стихотворение.

— Как ты умудряешься запомнить адрес... Ты живешь один?

— Да.

— Не женат?

— Нет.

— А твоя старенькая мама?

— Умерла.

У него все-таки был вид закоренелого холостяка.

— А это квартира или домик?

— Квартира.

— На каком этаже?

— На земле...

Выражение меня рассмешило.

— О'кей. Ты нас приютишь на ночь... Думаю, это был кульминационный момент его изумления.

— У меня?!

— Да... Мы будем скромно вести себя, обещаю.

Он нахмурился. Если бы у него была хоть капля мужества, он бы мне врезал. На всякий случай я вытащил револьвер. Никогда не знаешь, чего ждать от слабака.

— Посмотри-ка, что я нашел в кармане? Сделано в Швеции. Это короли оружия. Ты понимаешь, они им не пользуются и могут позволить себе тщательность.

Для него это кончится желтухой, официально заявляю. Подобное переживание много значит в жизни мужчины, который проводит время, испещряя бумагу около сортира...

— Куда ехать, барон?

Он тянул время. Я сделал ему любезный выговор.

— Не теряй времени, придумывая сценарий, у тебя ничего не выйдет, существуют парни, для которых это профессия, понимаешь? Например, я. Дилетантство всегда проигрывает, ты понял?

Он указал мне на пустынную улицу со слабым освещением.

— Прямо!

Я повиновался... Он был штурман-мечта. Ничего в башке, один только страх.

Я остановился на симпатичной улице круто спускающейся к реке.

— Это здесь, — сказала Клеопатра, указывая на небольшой двухэтажный домик.

— Хорошо... Открой дверь и не хитри, это может меня взбесить, а когда я раздражен, нужно мобилизовать трех корешей, чтобы успокоить меня... Я представляю тебе красноречивые доказательства.

Я включил габаритные огни машины и вытащил неудачного убийцу с заднего сиденья, где он продолжал грезить, что спускается на голове по лестнице Сакре-Кер. Телефонист, послушнее, чем стадо баранов, ждал меня на пороге здания с ключом в руке.

Квартира скромная, чистая, старомодная. Небольшая передняя, кухня, столовая, спальня... Я закрыл дверь на ключ и опустил его себе в карман.

Моя ноша слегка зашевелилась. Я отнес бандита на кровать и занялся телефонистом. По пути я прихватил шнур от занавесок, как делают во всех детективных романах и большинстве полицейских фильмов, и затолкнул большого Мука в кухню.

— Что вы хотите сделать? — забеспокоился он.

— Ничего особенного, мой зайчик, я только привяжу тебя здесь, чтобы ты оставил нас в

покое.

— Но я вас не побеспокою...

— Не сердись, все будет, как надо!

Я связал его руки так крепко, что они побелели. Затем также стреножил его лодыжки и водрузил моего хозяина на стол вместе со стулом.