Юсси Адлер-Ольсен: Охотники на фазанов

Он снова посмотрел на первую страницу. На ней было написано: «Полиция Хольбека». Почему не Нюкёбинга? Почему с ними не работала разъездная бригада? Сыщики из Нюкёбинга не справились с задачей или, наоборот, подобрались к разгадке слишком близко?

— Ау, Ассад! — крикнул Карл, высунувшись в освещенный холодным светом коридор. — Позвони и спроси там, в Нюкёбинге, нет ли у них кого-нибудь в отделении, кто был бы лично знаком с убитыми.

Внятного ответа не последовало — из каморки Ассада доносилось лишь бормотание.

Карл встал и вышел в коридор.

— Ассад, спроси, есть ли там в участке кто-то…

Ассад жестом остановил его: телефонный разговор был у него в самом разгаре.

— Да, да, да, — говорил он в трубку примерно с десяток раз.

Карл тоскливо вздохнул и огляделся. На полочке прибавилось еще несколько фотографий в рамочках; в самой середине теперь красовалась одна, на которой были засняты две женщины. У первой был темный пушок над верхней губой, у второй целая грива черных волос, которые закрывали ей голову, как мотоциклетный шлем. Карл догадался, что это тетушки Ассада.

Положив трубку, помощник кивнул на фотографию.

— Это мои тетушки из Хамы. Та, у которой волосы, уже умерла.

Карл ничего другого не ожидал.

— Что сказали в Нюкёбинге?

— Там тоже ответили, что не посылали нам никакого дела. Да они не могли этого сделать, потому что к ним оно не поступало.

— Вот как! А в деле указано, что над ним работали вместе нюкёбингское и хольбекское отделения и разъездная бригада.

— Нет, они говорят, что Нюкёбинг отвечал только за вскрытие, а затем дело было передано в другие руки.

— Да? Довольно странно, мне кажется. Ты не знаешь, в Нюкёбинге есть кто-нибудь, кто состоял бы в личных отношениях с жертвами?

— И да и нет.

— Что это значит?

— Убитые были детьми одного из ассистентов криминального отдела. — Ассад показал свои записи. — Его звали Хеннинг. Хеннинг П. Йоргенсен.

Карл представил себе искалеченную и убитую девушку — постоянный кошмар всех полицейских. Только вообразить, что однажды это окажется твоя дочь!

— Вот оно что! Печальный случай. Зато теперь мы знаем, почему дело возобновлено. За этим наверняка стоят какие-то личные отношения. Что еще?

Ассад откинулся на спинку стула.

— Но больше в отделении Нюкёбинга не осталось человека, который был бы в родстве с жертвами. Он зашел в оружейную комнату и разрядил служебный пистолет прямо сюда, — закончил сириец, потыкав коротким толстым пальцем себе в висок.

Полицейская реформа принесла много удивительного. Округа получили другие наименования, сотрудники — новые звания, архивы переехали. В общем, теперь все только и занимались тем, что пытались сориентироваться и вновь обрести точку опоры. А те, кому это оказалось не под силу, и вовсе бросили службу, преждевременно выйдя на пенсию.

Раньше это было для полицейских делом не шуточным. В среднем срок жизни по окончании изнурительной службы в полиции не доходит и до десяти лет. Хуже обстояло дело только среди журналистов, хотя, вероятно, в этой профессиональной группе причиной смерти становился в основном алкоголь.

Карл знавал служащих криминального отдела, которые отдали концы, не прожив на пенсии и года. Но эти времена, слава богу, остались позади. Даже полицейские хотят посмотреть мир и дотянуть до того дня, когда внуки закончат школу. В результате многие покинули ряды защитников закона — например, Клас Томасен, который служил раньше в Нюкёбинге, а сейчас, изрядно растолстевший, стоял перед Карлом. «Тридцать пять лет отходить в сине-черном — этого человеку достаточно, — говорил он, кивая. — Потом тебе гораздо важнее дом и жена». Карл прекрасно его понимал, хотя в его случае насчет жены дело обстояло не так однозначно. Официально жена у Карла тоже имелась, но вот уже несколько лет, как она от него ушла, и вряд ли многочисленные любовники согласились бы вернуть ее к семейному очагу. Впрочем, ему и самому не приходило в голову этого требовать.

За широкими двустворчатыми окнами расстилались поля, окружавшие Стенлёсе; перед домом Класа Томасена раскинулся ухоженный газон.

— Очень красиво тут у вас, — высказал свое восхищение Ассад.

— Спасибо, что согласились с нами встретиться, — сказал Карл. — Не много осталось людей, знавших Хеннинга Йоргенсена по работе в полиции.

— Лучшего сослуживца и друга трудно себе представить. — Улыбка сбежала с лица Класа Томасена. — Мы тогда жили по соседству. Кстати, в том числе поэтому мы и переехали: просто не выдержали, когда его вдова заболела и лишилась рассудка. Слишком уж тяжелые воспоминания связаны с этим местом.