Наталья Медведская: Жизнь длиною в лето. Часть 2

Кармель всхлипнула, глаза наполнились влагой. Этот мгновенный переход от бурной радости к слезам насторожил старика. Он нахмурил брови и внимательно посмотрел на гостью, потом на пришедшего с ней молодого мужчину.

– Никак не признаю. Вроде видел тебя раньше…

– Я Никита, внук вашего друга Ивана.

– Точно! Мальчонкой сюда приезжал. Рыбалили вместе.

Баба Лиза всплеснула худенькими ручками.

– Эт самое. Чего ж мы стоим? Пойдёмте к столу. Там под навесом за домом не так ветер стрижёт.

У Кармель на языке крутился вопрос о бабе Ане, но она отчего-то побоялась его задать. Дед Ефим протянул ей большую эмалированную кружку с водой. Она слила, старик, фыркая, умылся, пригладил мокрыми руками седые волосы. Когда гости привели себя с дороги в порядок, баба Лиза усадила их на лучшие места. На попытку Кармель помочь, замахала руками.

– Чай не калека, справлюсь.

На столе появилась окрошка, холодное мясо, нарезанное тонкими ломтиками и миска с жёлтой густой сметаной. Кармель, показав на мясо, поинтересовалась:

– Это кролик?

Дед усмехнулся.

– Он самый. А как твой Апельсин?

Кармель закусила губу. Её лицо страдальчески скривилось, крупные горошины слёз закапали в окрошку.

Дед Ефим крякнул и проворчал:

– Да что ж такое. У тебя глаза всё время на мокром месте.

Кармель вздохнула и попыталась взять себя в руки.

– У меня нет больше кролика. Апельсинчика убили.

Дед Ефим изумился.

– Кому помешал кролик? Так давайте сначала пообедаем. А потом ты всё расскажешь. Раз Никита с тобой, то поиски Ивана увенчались успехом. Вот и поведаешь обо всём сразу.

Кармель думала от спазмов в горле она не сможет есть, однако, успокоившись, умяла полную тарелку окрошки. От мяса отказалась наотрез, а вот пышным оладьям с мёдом уделила внимание.

«Мне и правда, чуть что хочется плакать», – подумала Кармель, раньше она за собой такой слабости не замечала.

Баба Лиза сновала между печкой, столом и всё подкладывала гостям угощение. Дед Ефим прервал мельтешение, ласково задержав её сухонькую ладошку в своей громадной ручище. Баба Лиза застенчиво, как девочка, улыбнулась и присела на краешек стула. Кармель с удивлением поняла: добрые, сердечные отношения могут возникнуть и в преклонные годы. Ефим Донатович чуть покровительственно, с улыбкой поглядывал на суетливую бабу Лизу. В её взгляде на него Кармель уловила обожание и признательность.

– Насытились, гости дорогие. А теперь рассказывайте, а то уже трудно сдерживать любопытство.

Кармель подробно с самого начала поведала им о своей поездке в Смоленскую область. Баба Лиза живо реагировала на её рассказ, ахая и закрывая рот рукой. Она впервые услышала о призраке Кати и находилась в потрясении. Про гибель Апельсинчика Кармель рассказывала со слезами на глазах, старушка не вытерпела и тоже всплакнула. А когда Кармель живописала о встрече Ивана и Кати, баба Лиза поддержала гостью еле сдерживаемыми рыданиями. Дед Ефим возмутился.

– Цыц, развели мокроту. Чего реветь. Всё же хорошо закончилось. И нам с тобой Лизка, печалиться не о чем. Там встретимся со всеми родными.

По крыше шиферного навеса забарабанил дождь. Баба Лиза отправилась закрывать окна в доме. Кармель, воспользовавшись её отсутствием, поинтересовалась о судьбе баба Ани.

– Аня умерла первого июля. Лиза, которая не соображала, как звонить, смогла набрать на телефоне, на быстром наборе, номер дочери Ани. Они приехали, привезли врача. Та осмотрела и разрешила хоронить без вскрытия. Да кого могла интересовать девяностолетняя старуха. Лизе Анина дочь предложила уехать с ними, но ту, видимо так страшили перемены, что она не испугалась одиночества. Лиза легла на кровать и решила тоже умереть. Я давно с Аней договорился отзваниваться по четвергам. И вот прошёл четверг, а звонка нету. Стал звонить сам. Никто не берёт трубку. Отправился в Благодатный и нашёл Лизу. К тому времени она уже три дня не ела и не вставала с кровати. Вот так она оказалась здесь, у меня. Вдвоём-то веселее, – Ефим Донатович замолчал при появлении бабы Лизы. Байковый халат намок и прилип к её худенькому, словно у десятилетнего ребёнка телу.

– Эт самое. Придётся заночевать у нас. Вон какой дождяра начался, – заявила она и протянула Кармель и Никите плащи. – В дом идите.

– А сама почему по дождю раздетая бегаешь? – укорил её дед Ефим. – Заболеешь, не дай Бог.

– Да я быстренько и переоденусь, – ответствовала баба Лиза, но по лицу было видно: ей приятна забота Ефима Донатовича.