Алла Полянская: Против ветра, мимо облаков

— Интересно, а родителей Вика будет приглашать?

— Ника, а ты бы пригласила? — Валерия, до этого момента молча наблюдающая, как дети возятся на лужайке с машинками под присмотром Никиного мужа, досадливо поморщилась. — Когда вышла та статья в «Субботе» — это был взрыв, ты вспомни! Вику пришлось в Озерном прятать, а двор Пашкины охранники патрулировали, столько было желающих лично поддержать, извиниться, привезти что-то в подарок, а писем сколько было, посылок! Ее обратно на телевидение берут, предлагают программу, мы все так радуемся, а родители даже не позвонили.

— У них с сыном беда совсем. — Панфилов отпил пива и вздохнул. — Похоже, Никита у них совершенно потерялся в параллельном мире.

— Это не причина. — Ника нахмурилась. — Могли бы извиниться хотя бы.

— Можно подумать, Вике нужны их извинения. — Назаров чувствовал, как глухое раздражение поднимается в груди. — Эти люди… это не родители.

— Согласен. — Павел кивнул. — У них своя жизнь, у вас с Викой — своя. Алена с мужем подтянутся или снова под самый конец придут?

— Сказали, скоро будут. — Назаров улыбнулся, радуясь наперед приходу друзей. — Кстати, актер Осмеловский попал под следствие за связь с какой-то малолеткой, на съемках познакомился, а ей оказалось пятнадцать. Ну, я верю, что он мог не знать насчет пятнадцати лет. Девицы сейчас есть ого-го.

— Бог не фраер, он все видит. — Валерия поднялась. — Леш, ты иди поешь, а я сама за ними присмотрю.

Она пошла к детям, и Назаров с удивлением увидел, как холодноглазый бесстрастный Панфилов смотрит на свою жену. И как могли ужиться двое таких разных людей? А вот ужились и счастливы.

— Сколько недель у Вики? — Ника налила Назарову сока. — Ты не сказал.

— Шесть… — Назаров поперхнулся. — А ты откуда знаешь, мы даже Алене еще…

— Мне говорить не надо, я и так вижу. — Ника хихикнула. — Думаю, это будет девочка. Ладно, я никому.

— Но мы же слышим. — Панфилов кивнул на Павла. — Как же — никому?

— Ну, вот больше и никому, только Лешке.

— Ага, а Панфилов Лерке, и Ровена из меня все вытащит, вот и все твое «никому». — Павел засмеялся. — Женщины!

Во двор вошли Алена с Юрием, и компания оживилась — Юрий принес два больших арбуза.

— А Вика где?

— Куда-то с Роной умотали, с лопатками наперевес. — Павел засмеялся. — Надеюсь, поголовье местных жителей после этого не сократится.

Он не стал говорить ни Ровене, ни Назарову о том, что знает о Виктории, он и не собирался, это осталось между ним и ею, и он считал, что это правильно. Убийство — вещь интимная, а уж месть — тем более. В мире так все и устроено, кто-то хищник, кто-то — добыча. Но иногда добыча вдруг оказывается хищником похлеще того, кто на нее вздумал поохотиться, и Павел считает, что всякий вправе одолеть супостата, если может справиться.

— Нет, ну это невероятно!

Вика и Ровена принесли две большие коробки, в которых что-то пищало.

— Назаров, ты вообще в курсе, что в нашем курятнике вывелись цыплята? — Вика поставила коробку на траву, Ровена тоже опустила свою ношу. — Смотри, еще выводятся.

В коробке Ровены оказалась красноватая курица вместе с гнездом, она беспокойно оглядывалась и, кажется, была готова сбежать, во втором ящике копошились цыплята.

— Эти мокрые еще…

— Вы спятили, не иначе. — Алена осторожно взяла коробку с курицей и унесла в летнюю кухню. — Ей покой нужен… Вот еще цыпленок. Несите сюда остальных.

Они гурьбой потащили коробку в кухню.

— Видимо, сама яиц нанесла и высидела, а никто внимания не обратил со всеми этими проблемами. Жень, ты же яйца не вынимал?

— Нет, забыл.

— Ну, вот вам в хозяйстве прибавление. — Алена зашарила по полкам. — Вот, пшено, надо им насыпать. И водички поставить. Все, ступайте все на улицу, наседка беспокоится.

Лето раскрасило перед кухней яблоки на яблоне-боровинке. Назаров взял Вику за руку, ее лицо оказалось совсем рядом.

— Флоренция у нас в планах остается в любом случае, несмотря на цыплят. Всехцыплят.

— Жить пока будем здесь, а там посмотрим. — Вика обвела взглядом двор. — Георгины цветут, конечно, на совесть.

Мир вокруг них жил своей жизнью, а их мир был похож на спокойную воду в реке, а вода — это путь.

Подробнее о судьбе Павла Олешко в романе Аллы Полянской «Невозможность страсти».