Светлана Соловьёва: Подари мне веру

– Я себя не знаю!

– Юля, ты настройся на то, что нужно жить дальше. Ты получила хороший толчок для этого, приобрела прекрасную профессию. Сейчас займись в первую очередь совершенствованием себя и развитием своей личности. Перед нами такие большие возможности! Первого сентября у нас начнётся совсем другая жизнь, и она расставит всё по своим местам. А там не за горами и личная жизнь наладится! Не такая, как была у тебя до этого, а самая настоящая, с самопожертвованием и полным самоотречением от своих прежних привычек и принципов. Когда-то такая жизнь должна у тебя начаться?!

Юля, выслушав подругу, вздохнула и подумала:

– Ну нет, это не для меня! Никакого самопожертвования и самоотречения!

Глава 7

Лена с чемоданом медленно шла по улице к новому месту жительства. Остановившись у калитки, задумчиво рассматривала своё новое пристанище. Длинный, старый, деревянный барак – четыре одинаковых крыльца, четыре квартиры. Ничего особенного, скромный и очень чистый домик. Открыв калитку, она прошла по маленькому ухоженному дворику и постучалась в дверь с номером три.

На стук на крыльцо вышла хозяйка. Она строго посмотрела на Лену и сухо сказала:

– Пришла? Заходи!

Проходя через маленькие сени, Лена заметила, что дом старый, покосившийся, но везде идеальная чистота и пахнет свежестью. Войдя в кухню, осмотрелась по сторонам и увидела белоснежную печь, застеленную клеёнкой, на которой стояли цветы в горшках. Незаметно вздохнув, подумала, что, наверное, придётся топить печь, а она совсем этого не умеет.

Хозяйка, не обращая внимания на то, что Лена украдкой рассматривает свой новый дом, показывая рукой в сторону печки, строго сказала:

– Жить будешь в той комнате. Там тесновато, но обитать можно. Если не нравится, я не навязываюсь!

Лена, застеснявшись, ответила:

– Нет, нет, что вы! Мне понравится!

Ободряюще кивнув, хозяйка продолжала говорить:

– Печь топить не надо, мы на газе, подключённые. Готовить себе будешь сама. Я работаю, мне розготавливать некогда. Посудой пользуйся. Вещей лишних не покупай, и так тесно, нечего захламлять мне дом. Шкафа у меня для тебя отдельного нет, так что, если надобность будет, выделю полку в своём шифоньере. Вещи весь на гвозди, там, в ногах кровати в стене набито. Тебе хватит. Больше не колоти, а то штукатурка осыплется. Ходить будешь, дверями шибко не стукай, я не люблю шума. Жила чтобы тихо! Я потому и согласилась тебя взять, что ты учителка. Будешь вечерами тихо, как мышка, корпеть над тетрадками. Так, что ещё? Поздно не шляйся, не люблю. Я веду жизнь тихую и распутства не потерплю! Ложусь спать рано, мне на работу в пять вставать. Потому планируй засветло успевать все дела. Дверей меж нами с тобой нет, чтобы отгородиться, только шторка, поэтому сама понимаешь, какая слышимость. Уразумела?

Лена кивнула, не в силах что-то сказать, уж очень нерадостная картина представлялась ей в её нынешней жизни. Помолчав, обдумывая свои слова, Валентина Васильевна закончила:

– Ну и хорошо! Раз поняла, тогда иди, устраивайся, чё надо спросишь.

Лена прошла по кухне в ту сторону, куда ей показала хозяйка. Отодвинув занавеску, вошла в удлинённую комнату. Остановившись, огляделась по сторонам. У стены стояли узкая кровать и небольшой столик, приткнутый к окну между стеной и кроватью. В комнате был полумрак из-за того, что на маленьком окне стояли три больших горшка с высокими, цветущими разными цветами, геранями. Лена помнила эти цветы, у мамы в её спальне на окнах стояли такие же. Она остановилась посередине комнаты и, глубоко вздохнув, знакомый с детства аромат, закрыла глаза и подумала:

– Как в детстве! Странное чувство, я как будто вернулась домой!

Первое впечатление о строгости или даже суровости квартирной хозяйки прошло сразу же после того, как менее чем через час, она позвала Лену к чаю.

Валентина Васильевна заглянула в комнату и, бросив взгляд на полупустой чемодан, стоявший на стуле, спросила:

– Что, уже почти разобрала вещи? Что-то у тебя не густо. Ладно, потом доделаешь, пошли к столу, будем пить чай.

Лена удивилась, ведь ей объявили, что питаться они будут раздельно. Но, не говоря ни слова, молча пошла за хозяйкой. В кухне на столе стояла тарелка с пирогами и два бокала с горячим чаем. Опустившись на стул, который ей предложила Валентина Васильевна, она молча ждала, понимая, что это чаепитие организовано неспроста, планировался вечер вопросов и ответов.

Пододвинув к ней тарелку с приятно пахнущими пирогами, хозяйка сказала: