Нора Робертс: Северное сияние

Отовсюду вился дымок, а над головой кружил — неужели орел? Ватага ребятишек бежала к реке, на плечах — клюшки и коньки.

И над всем этим, величественные, высились горы.

Глядя на эти горы, он позабыл и про мороз, и про ветер, про оторванность от всего мира и про свое отчаяние.

Глядя на эти горы, он чувствовал, что живет.

То ли мороз виноват, то ли праздничная неделя между Рождеством и Новым годом настраивала людей на миролюбивый лад, но первый вызов поступил только к полудню.

— Нейт, — обратилась к нему Пич, держа в руках вязание. — Из «Приюта» звонит Чарлин. Насколько я поняла, двое парней повздорили из-за бильярда. Драка.

— Понял. — Он встал и выудил из кармана четвертак. Потом бросил помощникам: — Решайте, кто поедет.

— Орел, — объявил Отто и отложил газету. Нейт подбросил монету.

— Решка. Итак, Питер, со мной. В гостинице небольшая заварушка. — Он взял рацию и пристегнул к поясу.

Вышел в сени и стал одеваться.

— Если к нашему приезду не угомонятся, — сказал он Питеру, — ты мне скажи, что за герои такие. Чтобы я понял — дело серьезное или достаточно сделать внушение.

Они вышли на леденящий холод.

— Это моя? — Нейт кивнул на черный джип на обочине.

— Так точно, сэр.

— А этот провод, насколько я понимаю, подсоединен к обогревателю цилиндров, да?

— Всякий раз, как ставите машину, надо эту штуку включать. Есть еще синтетический теплоизолирующий кожух, если мотор накрыть — тепло целые сутки будет держать. Но его частенько забывают снять, тогда двигатель быстро перегревается. Провода для прикуривания тоже сзади, — продолжал он, одновременно отключая обогреватель. — Там же фонарь, аптечка…

— Потом все посмотрим, — перебил Нейт, а сам подумал: неужели, чтобы проехать несколько сот метров по Центральной улице, могут понадобиться фонарь и аптечка? — А пока давай проверим, найду ли я без подсказок дорогу до «Приюта».

Он сел за руль и вставил ключ в замок зажигания.

— Сиденья с подогревом? — удивился он. — А еще говорят, бога нет.

В дневном свете городок выглядел совсем иначе. Он оказался еще меньше. От выхлопных газов обочины были черные, окна фасадов не так уж и сверкали, да и рождественские гирлянды на солнце имели куда менее привлекательный вид.

Если не считать вид на горы, это совсем не походило на открытку, однако и дырой это место назвать было бы несправедливо.

Суровый — вот как бы он охарактеризовал этот город. Поселение, высеченное из льда, снега и скал, прилепившееся к вьющейся меж гор реке, зажатое между лесами, где так и рыщут волки. Волков он почему-то представлял себе особенно отчетливо.

«Небось и медведи водятся», — подумал Нейт, но решил, что до весны на этот счет можно не беспокоиться. Если только зимняя спячка — не выдумки.

Дорога от полицейского участка до гостиницы заняла меньше двух минут. По пути им встретились десять человек, один коренастый пикап и один громыхающий внедорожник, да еще Нейт насчитал три припаркованных снегохода и пару лыж, прислоненных к стене итальянского ресторана.

«Не знаю насчет медведей, а люди тут явно в спячку не впадают», — подумал он.

Он направился к главному входу в «Приют странника», Питер — следом.

Ссора не утихла. Это можно было понять по возгласам «болельщиков» — «всыпь ему, Мэки», — глухим ударам и ругани. Поглазеть на зрелище собралась, по местным меркам, целая толпа, человек пять в байковых рубашках, среди которых, при ближайшем рассмотрении, оказалась одна женщина.

В центре круга на полу катались двое длинноволосых мужчин, при каждой возможности отвешивая друг другу короткие удары. Из оружия ничего, кроме сломанного кия, он не увидел.

— Братья Мэки, — сообщил Питер.

— Братья?

— Да, близнецы. Они еще в утробе матери друг другу тумаков давали. На чужих и руку никогда не поднимут.

— Ясно.

Нейт протиснулся к драчунам. Он растащил братьев, и голоса «болельщиков» враз стихли.

— Ну, все, все, успокоились, — приказал он, но один из братьев уже был на ногах и рвался продолжать бой. Стремительным и внушительным ударом в челюсть он уложил братца наповал.

— «Красная река», урод! — выкрикнул он вдогонку и, задрав вверх кулаки, исполнил победный танец. Братец рухнул Нейту в объятия.

— Питер, ради бога! — взмолился Нейт, видя, что помощник бездействует.

— Ой, простите, шеф. Джим, уймись!

Вместо этого Джим Мэки продолжал выплясывать в своих сапожищах под восторженные возгласы окружающих.