Александра Романова: Зачет по убийству

Мне стало смешно. Я уже упоминала, что в получение этой самой работы не верила изначально. Не только потому, что и впрямь могла о ней лишь мечтать, а не думать всерьез (ну, какой из меня балетный критик, да еще на телевидении?), но и по той простой причине, что обещания Цаповой моему студенту Антону оказались полным враньем, а я не имела оснований полагать, что за прошедшие несколько дней ее честность резко повысилась.

— Вот теперь вы улыбаетесь! — с каким-то ужасом простонала бедная Татьяна Васильевна. — Значит, можете! А почему не улыбались, когда было нужно? А оделись так почему? Я как посмотрела на вашу одежду, сразу поняла — от вас жди беды.

Я недоуменно пожала плечами. И что на мне такого особенного? Против обыкновения, сегодня я пришла в институт в джинсах. Причина проста — неожиданно похолодало, а я если уж вылезла из колготок, то смертельно не хотела залезать в них обратно.

— Слова «дресс-код» вам хоть что-нибудь говорят? — настаивала собеседница.

До меня, наконец, дошло.

— А, вы об этом! Слава богу, государство хоть и платит мне гроши, зато не указывает, как одеваться. Боюсь, я бы этого не перенесла! И, честно говоря, не понимаю, почему к вам я должна была являться в униформе. Вы ведь собирались приобретать мои тексты, а не показывать меня по телевидению.

— Потому что на собеседование нельзя приходить в джинсах, все это знают! Но некоторые нарочно издеваются над другими, надеясь, что им позавидуют.

— Кто кому позавидует? — не поняла я.

— Почему вы или она можете делать, что хотите, а я нет? Это несправедливо. Из-за таких, как вы с Алиной, все зло в этом мире!

— Например, американцы так и не установили демократию в Ираке, — вспомнив позитивную девицу с балетного форума, подхватила я. — Кстати, а Алину вы тоже относите к неудачницам?

— Ей просто повезло. Павел Петрович — ее дядя, и поэтому она совершенно обнаглела. Носила, что хотела, говорила, как хотела. Она считала, что может себе это позволить. А результат? Ее все-таки убили. Справедливость восторжествовала!

Злость, наконец, охватила и меня.

— Ее убил нанятый вами киллер, и нечего притворяться!

— Что? — задохнулась Татьяна Васильевна. — Что?

Закрыв глаза, она схватилась за голову. Потом снова открыла их и медленно произнесла:

— Я ненавидела Алину, но никогда не рискнула бы ее убить. Я знаю, Иванченко рано или поздно найдет заказчика и его уроет. Я слишком хорошо знаю его и его любовь к ней, чтобы иметь иллюзии в данном отношении. Вы с Алиной и без того испортили мне жизнь. Алина рассказала вам, а вы ему про мои гешефты с финансами. Я не знаю, как вам удалось на него повлиять. Я всегда думала, он безоговорочно мне доверяет, но он взял и поднял наши бумаги. Он никогда не сделал бы этого, если бы не вы. Теперь я должна ехать к нему объясняться. Но тут еще есть шанс отмазаться, а если он решит, что я заказала Алину… он что, действительно в это верит? Я похожа на такую дуру?

— Вы уверяете, что не при чем? — с сомнением уточнила я.

— Как мне его убедить? — сосредоточенно глядя в одну точку, пробормотала Цапова. — Как мне его убедить?

Я встала.

— Это ваши проблемы, но, подозреваю, справитесь. До свидания!

Собеседница не ответила, и я ушла.

Домой я добралась в полвосьмого, каковой факт вызвал у меня приступ глубокой депрессии. Дело в том, что я сегодня успела лишь перекусить в студенческом буфете, и больше у меня во рту не было ни крошки. Причем в диетических целях я взяла только второе, а от привычного пирожного отказалась. В результате есть хотелось страшно, а время уже не позволяло. Конечно, вчера я лопала до полуночи и даже после, но то в хорошей компании и в порядке исключения, а чтобы каждый вечер… Между прочим, джинсы уже врезаются в бока.

Я мрачно влила в себя бифидобактерии и уселась в ожидании, когда они начнут, наконец, делать свое черное дело. Они начали. В желудке алчно урчало, а тело и мозг охватила не свойственная им активность. Что угодно, лишь бы не думать о еде!

Поэтому, нарезая круги по комнате, я принялась размышлять об убийстве.

Итак, что получается? Сегодня я поговорила с главным подозреваемым — политиком Надировым. И почти стопроцентно уверена, что он не убивал. Конечно, существа с Марса способны на все, но хоть какая-то логика их поведению присуща? Надиров прав — преступление было бы для него совершенно ненужным риском.

Татьяна Цапова, несмотря на весь свой позитив, тоже не казалась теперь подходящей кандидатурой в убийцы. Хорошо зная Иванченко, надо быть последней дурой, чтобы покуситься на его любимую племянницу. А она — не дура.