Сандра Браун: Эксклюзивное интервью

— У нее был… как его…

— Синдром Мюнхгаузена, — подсказала Барри. — В настоящее время расследуются несколько случаев такой детской смертности во время сна. Матерей обвиняют в убийстве их собственных детей, а они делали это ради того, чтобы привлечь к себе внимание. — Глубоко вдохнув и задержав дыхание, она посмотрела на Дэйли.

Выдержав ее взгляд, он наконец произнес:

— Ты полагаешь, что первая леди Соединенных Штатов Америки убила своего ребенка?

Барри поставила кофейную чашечку на столик и поднялась.

— Я этого не говорила.

— Но прозвучало именно так.

— Я вовсе не это имела в виду, Дэйли. Клянусь!

— Тогда почему ты такая озабоченная сегодня?

— Не знаю! Но что-то здесь не так. — Она снова опустилась на диван и обхватила голову руками. — За последние несколько недель я дважды встречалась с Ванессой Меррит. Во время первой встречи она вела себя как наркоманка. Казалось, эта женщина находится на грани нервного срыва. А в день интервью она была совершенно другим человеком. Высокомерная. Спокойная. Правильная. Каждое движение выверено, каждое слово продумано.

— Интервью получилось хорошим.

— Бесстрастное интервью, Дэйли, и ты это знаешь. — По выражению столица Барри поняла, что он согласен. — Это интервью с миссис Меррит замышлялось самым ярким эпизодом во всем сериале, а оказалось самым неинтересным. Она смотрелась неестественно! Если бы во время нашей первой встречи она вела себя так же, то я, возможно, ничего и не заметила бы, но этот контраст между первой и второй Ванессой Меррит был просто ошеломляющим!

— Думаешь, она перед интервью чего-то наглоталась? — недоуменно спросил Дэйли.

— Возможно. Мне показалось, что во время приема миссис Меррит находилась под воздействием лекарств или же была просто пьяна. Великолепна, как всегда, и в то же время какая-то рассеянная… Почти… Ну не знаю… боюсь… президент отнесся… — Она запнулась. — Ладно, это уже другая тема. В общем, Меррит приветствовал меня так, словно мы с ним давным-давно знакомы. Мне, конечно, польстило внимание с его стороны, но все это как-то странно. Он одинаково одобрительно отозвался о сериале как до, так и после его выхода в эфир. Опять же эти цветы… Наверное, цена букета нанесла невосполнимый урон национальному бюджету.

— Значит, все твои измышления несостоятельны? Он бы изменил свое отношение к тебе и к твоему «произведению», если бы фильм выставлял его жену в неприглядном свете.

— Просто удивительно! Я уже давно не давала материалов о Белом доме, и вдруг теперь, после показа моего фильма, мы с президентом становимся хорошими друзьями. С чего бы это?!

— Все очень просто, Барри. На будущий год состоятся президентские выборы, он хочет быть переизбран на новы и срок. И потому надо задобрить журналистов, а ты ведь из этой братии. Победишь в прессе — выиграешь на выборах.

С Дэйли трудно не согласиться. Дэвид Меррит еще тогда, когда впервые избирался в конгресс, уже знал, как расположить к себе средства массовой информации. Эта взаимная любовь продолжалась и во время его предвыборной кампании. Несмотря на то что пресса и телевидение по-прежнему благосклонны к нему, связь эта несколько ослабла. Впрочем, Барри Трэвис была мелким репортером и не имела практически никакого влияния. Почему же в таком случае он выказал ей свое расположение?

После первой встречи с Ванессой Меррит голова ее раскалывалась от головоломок и загадок, невозможно было сосредоточиться ни на одной из них, ибо в каждой чувствовалась опасная западня.

— Возможно, я и проигнорировала бы эти нестыковки и продолжала бы спать по ночам спокойно, — отозвалась девушка. — Однако меня смущает одно обстоятельство: после интервью Ванесса крепко меня обняла. Меня!

— Просто-напросто хотела поблагодарить.

— Нет, это был предлог.

— То есть?

— Обняв, она шепнула мне на ухо так, что никто не мог услышать: «Барри, пожалуйста, помоги мне. Разве ты не понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать?"

— Черт!

— Я совершенно точно знаю, Дэйли, что это был первый и единственный раз, когда она осмелилась на эмоции. В голосе ее звучало отчаяние! Как думаешь, что она имела в виду?

— Откуда, черт подери, мне знать? Это могло, например, означать: помоги моему мужу остаться на второй срок. Или: помоги обратить общественное сознание к проблеме СВДС. Или: помоги мне преодолеть мое горе. В этой фразе либо заключено очень многое либо ничего.

— Ничего так ничего, — подхватила Барри. — В любом другом случае факты могут оказаться взрывоопасными.