Патриция Макдональд: Замужем за незнакомцем

Клод замер. От этого ужасного крика у него волосы встали дыбом. И тут вопль повторился. Клод учуял запах дыма и сообразил, откуда крик. Ему не раз случалось проходить мимо домика у реки. Вскинув ружье, он помчался туда. Мейджор устремился следом.

Эмме удалось увернуться от первого удара, и топор с оглушительным лязгом врезался в подставку для дров. Думала она только о ребенке. Ребенка надо защитить. Она попыталась подняться, но второй удар ее настиг. На ней был жилет на пуховой подкладке, и он смягчил удар, но все равно бок был задет. Брызнула кровь. Краем глаза она увидела около камина весло и схватила его, пытаясь отгородиться от безумца с топором. Топор врезался в ее импровизированный щит, полетели щепки.

Подреберье раздирала боль — казалось, будто легкие проткнула раскаленная кочерга. Она метнулась к двери, но упала, когда ее настиг очередной удар, пришедшийся на бедро. Она взвыла от боли.

— Что здесь, черт подери, творится?

Эмма и незнакомец в маске обернулись одновременно. В дверях стоял мужчина в камуфляже, с ружьем в руках. Он с ужасом смотрел на них.

— Помогите! — крикнула Эмма.

Охотник замешкался на долю мгновения. Человек в капюшоне, отвернувшись от Эммы, кинулся на охотника и рассек ему лоб. Из раны брызнула кровь, глаза у мужчины стали стеклянными, и он, выронив ружье, рухнул на пол.

— Нет! — завопила Эмма. Безжизненное тело охотника лежало на полу, вокруг растекалась лужа крови. Кошмарный незнакомец выдернул топор из раны и снова двинулся к Эмме.

Теперь он убьет меня, подумала она.

Лица его она не видела, только глаза, за красной окантовкой лыжного шлема. Она подумала о своем ребенке, который никогда не увидит этого мира, и, пока она мысленно молилась за него и за себя, в дом со страшным рыком ворвался сеттер, прыгнул на человека в маске, сбил его с ног и впился зубами в куртку.

— Молодчина! — крикнула Эмма и подползла к ружью. Из ружья она никогда не стреляла. Стреляла только по консервным банкам из отцовского револьвера. Но это не имело никакого значения. Раз оружие есть, она им воспользуется. Незнакомец ударил сеттера по морде рукояткой топора, и пес, взвыв от боли, отпустил его. Мужчина поднял топор, а Эмма — ружье. И спустила курок.

Раздался оглушительный грохот, ружье дернулось назад, вылетела гильза. Нападавший отшатнулся. И Эмме показалось, что она его ранила. Но тут она увидела дымящуюся черную дыру у двери, рядом с которой он стоял. Все на мгновение замерли: и Эмма на полу с ружьем, и сеттер над телом хозяина, и мужчина в маске.

Но Эмма колебалась недолго. Она навела мушку на мужчину, прицелилась.

Мужчина вскинул топор. И тут сеттер опять кинулся на него. Топор пролетел мимо Эммы и воткнулся в пол. Она снова выстрелила, но он выскочил за дверь, захлопнул ее перед самым носом сеттера, который лаял как безумный.

Эмма, дрожа всем телом, склонилась над недвижимым охотником. Пес сердито оскалил зубы.

Помощь, нужна помощь, подумала Эмма. И, вытащив из кармана мобильный, набрала 911.

И тут она разрыдалась так, что почти не могла говорить.

— Радость моя… — сказал кто-то ласково.

Эмма попыталась открыть глаза. Каждая клеточка тела нестерпимо болела. Даже веки. Она с трудом заставила себя сфокусировать взгляд. И увидела встревоженные глаза матери.

— Мама… — прошептала она.

— Дорогая, ты очнулась! — Кей склонилась над дочерью, поцеловала ее в лоб.

Эмма попробовала кивнуть. Голова тоже болела.

— Который сейчас час?

— Около полуночи. Пришлось дать тебе успокоительное.

— Дэвид… — выдохнула Эмма и, широко распахнув глаза, попыталась сесть. — Мой ребенок…

Кей погладила ее по плечу и нежно подтолкнула назад, на подушку.

— С ним все в порядке. Сделали сонограмму. Плод не пострадал, — сказала она, с трудом сдерживая слезы.

— Слава богу!

Эмма понимала, что потеряла много крови. Придя в себя, она вспомнила пластиковые емкости с кровью, слепящий свет хирургических ламп, людей в халатах и масках. Но ребенок выжил. Их с Дэвидом ребенок. Дэвид…

— А где Дэвид?

Кей посмотрела в угол комнаты, на человека, вставшего со стула. Эмма обернулась в ту же сторону, и сердце у нее радостно забилось. Но тут она узнала в мужчине Рори.

— Как ты, детка? — спросил он. Выражения его лица она не разглядела — мешали его очки в черепаховой оправе.

Эмма не ответила. Губы у нее пересохли и потрескались. Она попробовала облизать их. Кей взяла влажную салфетку, провела по губам дочери.