Стэйси Кейд: Горькая пилюля (ЛП)

Потому что они все будут слишком занятыми сплетнями об аресте Марджин Бристол, и о роли, которую сыграла вторая Харлоу в этом аресте, поморщившись, подумала я. Я закрыла дверь машины со стороны матери и направилась к месту водителя. На данный момент, детали преступления Марджин вероятно известны всему городу и округе. Я не горела желанием встретиться со всеми этими слухами и особенно, с самой Марджин.

Я доехала до кладбища Оукпарка меньше, чем за минуту, даже с учетом трафика и парковки. Кладбище располагалось всего в квартале от нашего дома. Туда где, по словам Марджин, она привязала Фритзи шлейкой. Я вздрогнула, задумавшись - остался так хоть какой-нибудь признак ужаса Фритзи, от ее пребывания там ночью в одиночестве, в незнакомом месте.

Я повесила сумку на плечо, пытаясь держать ее подальше от ненавистных колготок, и последовала за ручейком людей к центру кладбища. Оукпарк был моим любимым местом. Широкий простор зеленой травы, усеянный вечно-зеленными растениями и заполненный замысловатыми могилами и памятниками. Над могилой, ангел ростом с человека, изношенный песчаник классической формы с еще заметным старомодным правописанием, миниатюрный греческий храм с колонами, возвышались над могилой нескольких членов одной семьи. Временами надгробие походило скорее на скульптуру, чем на признак скорби. Может быть, именно поэтому мне всегда нравилось бывать здесь в детстве, даже тогда когда другие дети, слишком боялись подбить друг друга на это. Будучи взрослой, я находила это место скорее мирным, чем тревожным. Могила моего отца в самом конце, рядом с его родителями, с пространством, вырезанным для моей мамы и меня, если я захочу его.

Я сделала глубокий вздох, вдохнув запах свежескошенной травы и нагретого летнего воздуха.

- Прекрати это, Ренне. - Моя мать нахмурилась. - Это жутко.

Нужно ли говорить о том, что она не разделяет мою привязанность к этому месту. В ее сознание, на кладбище свирепствуют болезни и она, как ребенок задерживала дыхание, проходя мимо кладбища, не желая искушать судьбу.

Я закатила глаза.

- Хорошо.

Вокруг гроба и могилы уже собралась толпа. Мы выбрали место позади. Я вытащила стул из сумки и помогла матери сесть на него, держа его неподвижно, пока она не села на него.

Как я и предполагала, никто дважды не посмотрела на ее стул, но я получила свою долю вопросительных взглядов. Особенно, госпожа мэр - Глория Лоттич видимо забыла, что причина сборища находится перед ней, а не позади нее.

Наконец-то, я одарила ее большой улыбкой и помахала ей пальцами. Она в последний раз нахмурилась, прежде чем обернуться назад, ее черная сумочка вильнула в ее руках от резкого движения.

Когда Отец Фредерик начал прощальную речь, я еще раз осмотрелась вокруг себя. Говорят, неважно кто именно, что убийцы часто показываются на похоронах своих собственных жертв. К сожалению, для меня и моих весьма ограниченных навыков следователя, здесь находилось более чем две сотни людей, стоящих вокруг могилы Дока, полукругом.

Я начала выбирать лица, которые я узнала. Даже в городе, с население в примерно три тысячи человек, здесь присутствовали люди, которых я не знала. Вероятность того, что я узнаю человека, убившего Дока была достаточно хорошей, учитывая знаки, указывающие на то, что Док достаточно хорошо знал его, чтобы впустить его за прилавок.

Я нашла Арни Ледбеттера в толпе, который незаметно делал заметки в небольшом блокноте. Стоящий у него за спиной Макс, скорее всего, нашептывал предположения. Директор Бледерман , который нанял меня вести бумажную работу тренажерного зала, которая закончилась тем, что я обнаружила тело тренера Свенсона , тоже присутствовал здесь, наряду с Брюсом Ларримором , новым школьным учителем математики (новый - означало, что он не родился в этом городе). Главный библиотекарь Эстель Харрис, чья помощница умерла на чердаке во время инцидента, эротического характера, стояла рядом с Карлом Розеном, чья пекарня каждый год обеспечивала меня тортами на дни рождения, с тех самых пор, как мне исполнилось восемнадцать лет. Китти Александр появилась на противоположной стороне толпы, выглядя все еще не в себе из-за всей этой ситуации с парковой. Дженни Стиргеон, бледная и неуверенная, одетая в черное платье, которое неровно свисало на уровне колен, стояла возле гроба. Даже Марти Хэлперн был здесь, его инвалидное кресло ярко сверкало в солнечных лучах. Медсестре Мауд , по всей видимости, удалось вытащить его из дома. Марджин Бристол не было видно.