Владимир Гурвич - Анжелика против террора

«Всем нравится убивать» – подумала Анжелика, но это было всего лишь констатацией факта, мысль, лишенная всякой эмоциональной окраски.

Однако противник и не думал отступать, кажется, им овладела та самая тупая неуправляемая ярость, которая даже сильнее страха смерти. Откатившись назад, он вновь двинулся в атаку.

Но дальше события приняли совершенно неожиданный поворот. О том, что случилось, Анжелика узнала уже после боя. Пока противник готовился к атаке, Рамзан послал часть людей зайти к нему с тыла. Пользуясь складками местности, это удалось сделать. И теперь огонь велся по атакующим и с спереди и сзади.

Ураганный огонь с двух сторон привел к быстрым результатом, буквально за несколько минут отряд, который потерял всякое управление, был уничтожен. Лишь несколько выживших лошадей в ужасе с громким ржанием метались среди убитых.

Отряд Рамзана собрался очень быстро и поскакал прочь от этого ужасного места. Впрочем, как узнала Анжелика, у них тоже не обошлось без потерь, было двое убитых. Их даже не стали хоронить, на это не было времени.

Дабы сбить возможных преследователей со следа, они нашли небольшую лощину и спрятались в ней. Анжелика спешилась и легла на землю. К некоторому своему удивлению, она не испытывала почти никаких эмоций. «Я стала привыкать к убийству людей», – почти равнодушно подумала она. – И очень вероятно, что этот навык мне совсем скоро еще раз пригодится».

Мамонтов прилег рядом с ней.

– Ты какая-то странная, – заметил он.

– И в чем моя странность?

– Ты ко всему безразлична.

– Я устала.

– Нет, это что-то другое. Это адаптация к новым условиям.

– Пусть так, – согласилась она. – Ты же понимаешь, без этого не выжить.

– Я понимаю, – проговорил он, и в его голосе послышалось сожаление.

Анжелика это чутко почувствовала и посмотрела на него.

– Ты жалеешь, что я уже не такая, – усмехнулась она. – А ведь сам наставлял меня в том, что так вести себя, как я, нельзя.

– Ты права, но, как выясняется, той ты мне нравилась больше.

– Увы, но ничем не могу помочь. Я очень хочу выжить, даже ценой того, что разонравлюсь тебе.

– Это-то тебе не грозит.

– Как знать. Если бы мы могли б заглянуть в будущее, то увидели бы там много удивительных вещей. Я иногда сама поражаюсь тому, как быстро меняюсь. Но ничего не поделать, я уж такая. Чтобы остаться сама собой, я должна меняться. Это как раз те, кто не меняются, теряют себя. Они просто превращаются в восковые фигуры. А я не хочу такого превращения. Вот собственно и вся разгадка моей таинственной натуры. Прими к сведению.

На этот раз Мамонтов ничего не ответил, он то ли решил, что тема разговора исчерпана, то ли был заворожен бегущими по небу караванами облаков.

Отряд возобновил движение, когда с гор спустилась темнота. Но, как выяснилось, путь их был недалек. Примерно через полтора часа они въехали в какое-то селение. Рамзан подъехал к ним.

– В этом селение живет племя, дружественное нам и враждебное Асламбеку. – пояснил молодой воин. – А потому мы в относительной безопасности. И здесь совсем недалеко от Хошера, завтра мы попробуем туда пробраться. Только ваша одежда для этого не подходит, там не встретишь женщин в европейском платье. Там все ходят в парандже.

– Мне придется надеть паранджу! – одновременно возмущенно и испуганно воскликнула Анжелика.

– Если вы хотите пробраться в город, то да. Другой возможности нет. Повторяю: без паранджи там женщины не ходят. Чтобы прослыть борцом за веру, Асламбек блюдет религиозные правила неукоснительно.

Анжелика осеклась. Она понимала, что Рамзан прав, но заковать себя в паранджу – это казалось ей чем-то выходящим за грани допустимого.

– Так как, вы переоденетесь? – спросил Рамзан.

– Да, – убитым голосом выразила согласие Анжелика.

– Вас сейчас проводят в дом, где вы будете ночевать, и там дадут одежду. – На лице Рамзана то ли ей показалось, то ли на самом деле промелькнула усмешка.

Дом, в который привели Анжелику, был побогаче, чем тот, в котором она ночевала прошлую ночь. Здесь было гораздо больше всякой утвари. Анжелика провели на женскую половину и на некоторое время оставили одну.

Дверь отворилась, и в комнату вошла молодая женщина в традиционной афганской одежде. Вряд ли она была старше Анжелики. В руках она несла какой-то сверток.

Женщина, ничуть не тая своего любопытства, рассматривала Анжелику, что называется со всех сторон. Она решила не мешать ей. Она хотя и не понимала, зачем та это делает, но чувствовала, что не спроста.