Джеймс Чейз - Ложное обвинение. Кое-что по случаю. Безжалостный. Никогда не доверяй женщине

Я повесил трубку и встал. Помещение было заполнено дымом. На полу валялись какие-то бумаги и стреляные гильзы. Дверь, прошитая в нескольких местах автоматными очередями, чуть покачивалась на петлях.

Бандиты что-то подозрительно притихли. Я подошел к окну и выглянул. Они подтаскивали бочки и укрепляли на них стальные листы. Наверное, они хотят под их прикрытием пробраться в коридор, а там беспрепятственно пристрелить меня или забросать гранатами.

Я разбил оконное стекло и выставил наружу дуло автомата, затем, нажав на спуск, несколькими очередями разогнал их, прервав тем самым их приготовления.

Двое остались лежать на земле. Я отошел от окна и правильно сделал. Бандиты сразу же ударили по окну из автоматов. В комнату полетели осколки битого стекла и щепки.

Затем очереди прекратились. Я, стараясь не шуметь, вышел в коридор и затем в другую комнату.

Бандиты продолжали свое занятие. Я снова выставил наружу автомат и дал длинную очередь. Но внезапно автомат замолк. Я передернул затвор, но он продолжал молчать. Я вынул магазин, он был пуст.

Пока они лупили по окну из автоматов, я выскочил в коридор. Там лежало три трупа. Тот парень, которого я нокаутировал, вероятно, успел смыться.

Я собрал оружие убитых. Теперь я имел два пистолета с полными обоймами и два полузаряженных автомата.

"Если я что-нибудь не предприму, то через минуту они могут меня прикончить", — подумал я. Нужно было искать какой-то выход. Возбужденные голоса бандитов я слышал уже у самой двери.

"Вход на чердак, — мелькнуло у меня. — Здесь должен быть вход на чердак…"

И в самом деле я скоро обнаружил его. Массивная плита закрывала этот вход в виде люка.

Наружную дверь стали осторожно приоткрывать, вкатывая бочку со стальным листом.

Я открыл люк и, удерживая за ремни оба автомата, забрался туда по металлической лестнице. В этом конце коридора, где была лестница на чердак, других дверей не было, и поэтому бандиты действовали без опаски.

Я тщательно прицелился из пистолета и сшиб одного из них. Второй успел выпрыгнуть на улицу. Я осмотрелся на чердаке. Он был пыльным, заросшим паутиной. Через единственное чердачное окошко проникал слабый свет.

Я почувствовал себя как на войне. Чувство азарта охватило меня. Я по-прежнему был дичью, но дичью вооруженной.

Я обеими руками уцепился за край чердачного окошка и подтянулся. Затем, закинув ноги наверх, я очутился на крыше. На той ее части, которая была обращена к морю.

Прожекторы, светившие с яхты, освещали только площадку перед домом, а не сам дом, и я находился в темноте.

Я снял с шеи автомат и поставил его па колено так, чтобы, стреляя с небольшим разворотом, можно было разбить оба прожектора одновременно. Тщательно прицелившись, я дал длинную очередь. Сквозь шум очереди я услышал далекий треск лопающихся прожекторов. Сразу же стало темно.

В темноте с яхты не решались стрелять по берегу, опасаясь попасть в своих. Я подобрался к коньку крыши и выглянул. Очередь из автомата чуть не снесла мне верхушку черепа. Я отпрыгнул назад и, не удержавшись, покатился по крыше вниз.

Поняв, что падение неминуемо, я в самый последний момент изловчился и посильнее оттолкнулся ногами от крыши, чтобы, падая, попасть в воду. Мой расчет оправдался, и я ушел с головой под воду в метре от бетонного пирса.

Когда я вынырнул, то сразу же поднял руку с пистолетом повыше и вылил из ствола воду. В моем положении нельзя было оставаться безоружным.

Сначала я ничего не услышал. В уши набралась вода, и мне пришлось основательно потрясти головой, чтобы вылить ее оттуда. Когда же это прошло, я услышал шум подъезжающей машины, треск очередей из автоматов и звук одиночных выстрелов. Но стреляли не по мне.

Я быстро поплыл к тому месту, где была лесенка. Найдя ее, я стал подниматься вверх, скользя босыми ступнями по заросшему водорослями металлу.

Когда я взобрался наверх, то увидел полицейских в штатском, которые расхаживали по пирсу, вглядываясь в темноту. На бетонной площадке было разбросано около десятка трупов. Три автомобиля, урча моторами, освещали побоище.

Высокий седой полицейский отдавал распоряжения своим людям. Когда копы увидели меня, они прямо-таки остолбенели от изумления. Я сам чуть не рассмеялся, когда представил себя в том виде, в котором я был сейчас.

В плавках, в кожаной куртке, на груди болтаются два автомата, а в руке пистолет.

Я подошел к седому полицейскому и протянул руку. Он машинально пожал ее.