Джеймс Чейз - Репортер Кэйд (пер. Згерский)

Кэйд и Бурдик ждали возле полицейского участка, когда Джерри

Маршалл вышел в окружении возбужденных репортеров. Сердитый полицейский расчищал ему дорогу к автомобилю Кэйда. Маршалл залез в машину при свете фотовспышек, и когда Кэйд резко тронул машину с места, упал на заднее сиденье.

Мистер Бернстейн сказал мне о том, что вы для меня сделали, мистер Кэйд, — сказал он. — Я вам многим обязан. В любом случае, большое спасибо.

— Вы более обязаны вашей сестре, Джерри. Она удивительно милая девушка. Постарайтесь это запомнить на будущее. Хорошо?

Бурдик улыбался. В голосе Кэйда он уловил нотки, которых раньше не слышал от него. Про Хуану он знал. А теперь появилось чувство, что Викки Маршалл может стать противоядием, которое рано или поздно Кэйд должен был найти.

Они остановились у своего дома.

— Идите к нам, наверх, — сказал Кэйд Маршаллу. — А мы пока тут покатаемся. Через пару часиков нам пора будет на боковую, так что к этому времени вы отправляйтесь домой. Заберите и берегите ее.

Маршалл вышел из машины, наклонился, чтобы увидеть лицо Кэйда.

— Викки захочет вас поблагодарить, пожалуйста пойдемте вместе. Кэйд покачал головой.

— Зачем мне эти благодарности? Не заставляйте ее ждать. До свиданья, Джерри. — С этими словами он отъехал от дома.

— Хорошо сработал, — сказал Бурдик, закуривая сигарету. — И девушка хорошая.

— Да, — коротко отозвался Кэйд.

Они молча ехали по улицам, запруженным машинами. Бурдик время от времени поглядывал на Кэйда. Лицо у него выглядело умиротворенным, а отсутствующий взгляд особенно понравился Бурдику. Это был первый признак того, что внутренняя боль и напряжение, постоянно сидевшие в Кэйде, начали ослабевать.

На следующее утро оба они покинули Нью-Йорк, вылетев в Голливуд. Об этой командировке они знали уже две недели назад. Им поручалось сделать большую иллюстрированную статью о забытых звездах кино. Мэтисон был уверен, что такая тема даст хорошие возможности Кэйду для творческой работы.

В Нью-Йорк они вернулись спустя десять дней. Кэйд следил по газетам за шумихой поднятой вокруг Фридлэндера, но тем не менее тема эта быстро иссякла. Как и обещал Бернстейн, Маршалл был на свободе, Фридлэндер отправился в Рим поправляться от раны.

Среди груды писем, ожидавших их на столе, была короткая записка от Викки Маршалл.

"Дорогой мистер Кэйд.

Хочу поблагодарить Вас за то, что вы сделали для Джерри. Не могли бы мы встретиться? Не придете ли Вы к нам, когда у Вас будет свободное время?

Вечерами я обычно дома.

Искренне Ваша,

Викки Маршалл."

В тот же вечер Кэйд нажимал кнопку звонка на ее двери. Он нашел, что эта девушка серьезна, нежна и артистична. Именно такую подругу он надеялся когда-нибудь найти, но до сих пор считал это неосуществимой фантазией.

Они проболтали до двух часов ночи. Она сказала ему, что Джерри уехал в Канаду. В Ванкувере у него был друг, владелец кегельбана, и он давно уговаривал Джерри стать его партнером. Все происшедшее было сущим кошмаром, — сказала она — это несчастье, иметь брата гомосексуалиста. Но что делать, со всем приходится мириться. Они всегда были близкими друзьями и любили друг друга, но теперь она пришла к выводу, что им лучше расстаться.

Она призналась Кэйду, что всегда была страстной поклонницей его таланта, восторженно оценивала его последние удачи, и ему было приятно, что она говорит с ним со знанием дела. Это была уже не лесть.

Когда Кэйд наконец взглянул на часы, то обнаружил, что уже глубокая ночь. Он поднялся, чтобы уходить.

— У меня есть несколько свободных дней, — сказал он. — А как у вас со временем? Могли бы мы встретиться где-нибудь завтра? Может быть за город выехали…

Она посмотрела на пачку рисунков с моделями одежды на большом столе у окна.

— Не могу. Так бы хотелось куда-нибудь съездить, но только не завтра. А вы можете придти завтра вечером поужинать. Вас это устраивает?

— Очень даже. Хорошо. Мы можем сходить куда-нибудь. Я знаю хорошее место…

Она улыбнулась.

— Вы боитесь моих кулинарных опытов?

Вдруг он вспомнил Хуану. Викки заметила мимолетное выражение страдания, отразившееся на его лице и сразу же отреагировала:

— Ну, тогда пойдем в ресторан. Мне там нравится.

— Да нет, я как раз предпочел бы придти к вам. Здесь лучше.

В последующие десять дней он проводил каждый вечер у нее.

После четвертого вечера, после того, как он рассказал ей о Хуане, о своем алкоголизме, о кошмарных неделях, проведенных в индейской хижине в полном безразличии к тому — жив он или мертв, он вдруг осознал, что влюбился в нее. Он был достаточно осторожен, чтобы не говорить ей об этом, хотя почувствовал, что она тоже в него влюбилась. Призрак Хуаны все еще был слишком близок и опасен. Кэйд боялся начать нечто такое, что снова разлетится в прах, как разлетелся в прах весь период его жизни с Хуаной.