Николай Леонов - Ринг

— Так все же ясно, папаша. Сейчас Титов выиграл, а победу Худякову дали.

Диктор перебил объяснения:

— На ринг вызываются боксеры полутяжелого веса Петр Исаков и Алексей Фролов.

— Кто такие? — спросил Попов.

— Исаков! — Парень подпрыгнул. — Вы что, газет никогда не читали? Сейчас Исаков старик, — он вздохнул. — Куда лезет? А какой боец был!

— Много ты понимаешь, — Попов сунул в рот мундштук, свирепо взглянул на соседа.

Исаков шел, как всегда, опустив голову. Островерхов, как всегда, держался чуть позади, положив руку на плечо боксера. Сто шестьдесят два раза они так поднимались на ринг и сто пятьдесят восемь уходили победителями. Исаков коснулся рукой туго натянутых канатов, встал лицом к тренеру и опустил расслабленные плечи. Он не уходил отсюда, не было пяти лет перерыва.

Фролов, смуглый длинноногий юноша, поднялся на ринг с противоположной стороны. Исаков не смотрел на противника, заглянет ему в глаза во время рукопожатия, перед самым боем. Важно понять его в последнюю секунду, перед тем как он ощетинится ударами, закроется перчатками и станет боксером. Когда он пожимает руки, он открыт.

По вызову судьи Исаков вышел на середину, пожал протянутые перчатки и посмотрел. Любопытство. Он увидел недоумение и любопытство. Немного волнения.

Исаков вернулся в угол, последний раз наканифолил боксерки.

— Бокс! — судья сделал шаг назад.

Исаков остановился в центре ринга, ожидая нападения. Фролов медлил, возникла секундная пауза, в зале стало непривычно тихо. Фролов сделал ложный выпад, хотел начать атаку, но Исаков предугадал маневр, встретил противника левым прямым, Фролов отскочил. В зале раздались смех и аплодисменты.

Фролов снова пошел в атаку, вошел в ближний бой. Исаков захватил ему руки, судья развел боксеров.

Так повторялось дважды, в третий раз Исаков неожиданно опередил противника, начал атаку сам, и секунд тридцать на ринге был прежний Исаков. Мягко пружиня на полусогнутых ногах, он нырял под удары противника, преследовал его по всему рингу, не давал захватить руки, атаковал непрерывно. Это был высший класс. Фролов растерянно метался по рингу, но Исаков не отпускал его с дистанции удара.

Прозвучал гонг. Исаков опустился на подставленный Островерховым табурет, закрыл глаза. Тренер размахивал полотенцем и быстро говорил:

— Все верно, первый раунд твой. Но сейчас Саня его накачает, и он кинется. Встречай жестче, а то обнаглеет.

Исаков не открывал глаза, старался унять в ногах дрожь и привести в порядок дыхание. Впереди еще два раунда, если Фролов опомнится и станет активнее — конец. Почему вдруг такие мысли? Почему ноги отяжелели и дрожат? Исаков не ожидал, что устанет так быстро ...

— Бокс!

Исаков внимательно следил за противником, который, делая ложные выпады, не решался пойти в атаку. В публике раздался смех, кто-то свистнул.

— Работать надо!

Наконец бой начался, не прошло и минуты, как Исаков стал вновь задыхаться, в глазах Фролова появилась уверенность, он атаковал все настойчивее, его удары все чаще достигали цели, движения Исакова становились все медленнее. Перед концом второго раунда Исаков неожиданно почувствовал себя лучше, дыхание наладилось, он решил скрыть свое состояние от противника, продолжая демонстрировать крайнюю степень усталости. Буквально за секунду до гонга Исаков провел серию жестких ударов, он знал, что они произведут должное впечатление на судей. Последняя серия создавала видимость, что раунд ничейный, хотя Исаков отлично понимал — судьи подсчитывали все точно, его преимущество, которое он получил в первом раунде, почти сведено на нет.

Из всех присутствующих в зале, пожалуй, самыми ярыми болельщиками Исакова были его старые товарищи по рингу — Валентин Седов и Константин Пухов.

Пухов, маленький, кругленький и смешливый, никак не походил на прославленного в прошлом боксера. Оставив ринг, он располнел, искрился добродушием, жизнерадостностью.

Седов еще более жилист и худ, чем десять лет назад. Он был первой перчаткой страны во втором среднем весе, но на ринг вышел Исаков. Седов дважды проиграл, решил уйти в полутяжелый вес. Исаков тоже прибавил в весе, они снова встретились. Три года Седов безуспешно пытался вернуть себе звание чемпиона, бросил выступать, стал тренером. Он завидовал Исакову, любил его, следил за успехом и триумфом на Олимпийских играх. Седов справедливо считал, что они с Исаковым были элитой советского бокса, останутся в истории навсегда. Седов расстроился, когда узнал, что Исаков вернулся на ринг, решил не приходить в зал, не видеть, как будут хоронить их спортивную славу. Решил твердо, но прибежал Пухов, заговорил, закружил, и сил не хватило.