Наталья Анишина: В золотом капкане

– Завтра я доставлю украденное, – твёрдо сказал Братанов.

– Благодарю вас.

Нинель Александровна осталась одна со своими тяжёлыми мыслями. Её била нервная дрожь. Она сварила кофе, закурила сигарету. Ей нужно было успокоиться и прийти в себя. Так вот как отплатила она мужу за его любовь к ней! «Боже мой! Какой я была набитой дурой, так легко поверившей Князеву! Он всё заранее рассчитал, у него был план, который он исподволь осуществлял, меня просто дурачил, у него была своя цель – завладеть драгоценностями.

Какой отвратительный человек, его коварству нет предела, он ни перед чем не останавливался в достижении гнусного замысла. Возможно, планировал в дальнейшем избавиться от меня?» Она вздрогнула от этой мысли. Обида, душевная боль, ненависть к Князеву, так жестоко и вероломно поступившего с ней, негодование на себя из-за своей наивности и доверчивости, глубокая вина перед мужем – все нахлынувшие чувства вылились в громкие безудержные рыдания.

Её охватывал панический ужас, как только она начинала думать, что была обыкновенной игрушкой в руках Князева, а всё, что принимала за любовь, оказалось холодным, меркантильным расчётом. «Прости, Петя, я предала тебя!» – сквозь рыдания повторяла она. Измученная и уставшая Нинель Александровна легла на диван, накрылась пледом. Её плечи некоторое время вздрагивали, но постепенно она успокоилась и заснула.

На следующий день в двенадцатом часу позвонил Братанов и сообщил, что через полчаса будет у неё. Она быстро привела себя в порядок. Умелый макияж скрыл следы переживаний, бледность кожи исчезла, появился лёгкий румянец, покрасневшие глаза после нескольких минут колдовства вновь стали выразительными и неотразимыми. Нинель Александровна заглянула в бар, увидев в нем коньяк и бутылку мартини, подумала, что можно будет предложить гостю выпить.

В холодильнике нашлись шпроты, икра, сыр и банка паштета. В двенадцать часов раздался звонок в дверь. Она подошла к двери, увидев в глазок Братанова, открыла.

– Проходите, раздевайтесь, – пригласила детектива хозяйка.

Он нерешительно топтался в прихожей с большой чёрной сумкой в руках, не зная, куда её поставить.

– Здесь всё содержимое сейфа, можете забирать, – сказал Братанов, протягивая сумку.

– Спасибо! – с чувством благодарности произнесла она. – Проходите в комнату. Мы выпьём кофе, пожалуйста, не откажите.

Братанов прошёл в зал, поставил сумку на диван.

– Садитесь за стол, я сейчас, – сказала она и поспешила на кухню за кофейником.

Через несколько минут Нинель Александровна внесла на подносе кофейник и бутерброды.

– Вы не желаете выпить? У меня есть коньяк и мартини.

– На работе не пью, но учитывая, что сейчас нахожусь в домашней обстановке и в связи с завершением дела, пожалуй, не откажусь.

– Тогда наливайте, что хотите, я буду пить то же, что и вы.

Братанов налил в рюмки коньяк и сказал:

– Вам нужно удостовериться, что драгоценности в сохранности.

– У меня будет время посмотреть. Ещё раз благодарю вас за то, что вы нашли их и вернули мне.

– Выпьем за то, чтобы не было в жизни потерь, – Братанов поднял рюмку, и они чокнулись.

– Прошу, закусывайте. Я, простите, не готовилась специально. Ешьте, что перед вами.

Застолье прервал звонок в дверь.

– Странно, я никого не жду, – сказала Нинель Александровна, – кто бы это мог быть?

Она направилась в прихожую. В глазок увидела на площадке ту самую женщину, которой обещала отдать украшения, у неё почему-то тревожно забилось сердце. Звонки повторялись с поразительной настойчивостью. Нинель Александровна открыла дверь. Дама была не одна. Рядом с ней стояла молодая, миловидная девушка. Что-то в её облике показалось Нинель Александровне знакомым.

– Пришлось побеспокоить дома. Я ходила на работу, но вас там не оказалось, поэтому решила прийти домой, – бесцеремонно заявила дама.

– Но я сейчас не могу вам уделить внимание, я занята, вы не вовремя пришли. – Нинель Александровне не хотелось прерывать общение с Братановым, и она раздумывала, стоит ли впускать в квартиру нежданных гостей.

– Дело очень важное, оно не терпит отлагательства. Оно касается нас троих, – настойчиво сказала дама.

– Как троих? – не понимая, переспросила Нинель Александровна.

– В дверях невозможно вести разговор, – категорично произнесла дама и решительно переступила порог.