Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

Шел третий час ночи.

Он достал из кармана носовой платок, помочил водой из графина, обтер мокрым платком лицо, помотал головой, как бы стряхивая с себя сон, и, сев в кресло, выдвинул большой ящик стола.

Там, занимая всю середину ящика, лежала огромная толстая книга в сафьяновом переплете с золотым обрезом, которую Дараев по его просьбе, заручившись заранее официальным письмом, подписанным Леонтьевым, с великим трудом выпросил в книгохранилище городской библиотеки.

Жунид толком не прочел, как она называется, потому что буквы на обложке были затейливо выписаны под старославянскую вязь — что-то о ювелирах двора его императорского величества, о сокровищах российской короны и других стран и империй…

Иллюстрирована она была цветными литографиями, написана в помпезно-официозном тоне, на каждой странице мелькали титулы князей, герцогов, султанов и шахов, некогда или теперь (издание 1915 года) владевших известными камнями и драгоценностями.

Он медленно переворачивал тяжелые листы, вчитываясь в непривычный текст.

Он прочитал об императорском скипетре, принадлежавшем некогда Екатерине II, описание царских регалий — большой императорской короны, малой короны, державы, орла к скипетру; ювелирных изделий, принадлежавших монаршей фамилии.

Жунид перевернул еще несколько страниц. Его не интересовали царские безделушки.

В разделе, посвященном народному ювелирному искусству, он нашел скупое описание дагестанских колец, очень массивных, скульптурных, с дополнительными украшениями из монет, черневых и штампованных узоров, с зернью и филигранью. На цветной литографии было изображено несколько таких колец, и Жунид, разглядывая их, покачал головой и прошептал вслух:

— Действительно… Такие же массивные… даже похожи. Значит, тут все верно, без подделки.

Он оглянулся на заворочавшегося во сне Вадима и поправил козырек лампы, чтобы свет падал только на стол.

Ну, еще немного. Должно же быть в этой чертовой книжище что-нибудь о камнях! Еще полчаса — и спать!

Ага! Наконец…

«Алмаз Шах»… Знаменитый алмаз с желтоватым нацветом, имеющий три подписи на персидском языке:

«Бурхан-Низам шах второй 1000 г.»; «Сын Джеганхир шаха Джехан шах 1051 г.»; «Каджар-Фатх-Али шах султан 1242 г.».

«Повидал этот камешек», — подумал Жунид, — сначала им владели правители Ахмеднагары, а после ее захвата он попал в руки династии Великих Моголов. В конце концов камень попал в Персию и был подарен шахом Хосрев-Мирзой Николаю I, как выкуп за убийство Грибоедова.

Все это не то, не то…

Вот!..

Бриллиант с голубым оттенком, абсолютно чистый, шестиугольной правильной формы с изумрудной гранью. Вес — двадцать шесть с половиною каратов. Один из двух знаменитых камней, по преданию, составлявших собственность персидских шахов и носивших романтическое название «Две капли воды», был подарен шахом богатой французской путешественнице, настоящее имя которой так и осталось неизвестным. Позднее камень был перекуплен русским купцом Лаврентьевым и продан Ротшильдам за 150 тысяч рублей золотом.

Все сходилось.

Именно этот бриллиант был похищен у ювелира Чернобыльского во Владикавказе в 1914 году.

Жунид закрыл книгу и задумался.

Почему, собственно, он пустился в эти ювелирные «изыскания»? Логичного, точного ответа на вопрос не было.

Как и Бондаренко в свое время, Шукаев понимал, что ради простого двухсотрублевого кольца никто, если он в своем уме, не станет совершать разбойничьего нападения на магазин. А такие отпетые типы, как Парамон Будулаев и Зубер Нахов, — тем более.

Настораживало с самого начала скопление фактов, косвенно указывающих именно на особую окраску ярмарочного происшествия, безусловно связанного с людьми, имеющими дело с драгоценностями. Паритова Фатимат, неохотно дававшая показания, ее муж Умар, завхоз драмтеатра (стоп! Улита там же работала гримершей! Совпадение ли это? Проверить!), Чернобыльский, старик, не внушающий доверия ни Сергею Тимофеевичу, бывшему начальнику черкесского угро, ни ему, Жуниду. А тут еще объявляется новое лицо, тоже подозрительное — Омар Садык.

Не слишком ли много ювелиров?

Шукаев на всякий случай сделал заявку в регбюро Северо-Осетинского управления НКВД — разыскать ему все, что возможно, на Чернобыльского Самуила Исааковича, в свое время сидевшего несколько месяцев во Владикавказском ЧК по обвинению в утайке золота. Потом его освободили, потому что при обыске найдено было немного.