Эмиль Коста: Свинья или гусь

На этом злоключения не закончились: я умудрился заблудиться в родных краях! Всю ночь брел через лес, молясь только о встрече с тобой. Услышав на рассвете колокола Сен-Клод, я заплакал от счастья.

По возвращении в город я едва не свалился в лихорадке. Идти домой возможности не было; сейчас живу у моей старой кормилицы. Это добрейшая женщина, она спасла меня от верной гибели.

Чтобы увидеть тебя, я готов ползти на коленях, но увы, мое тело с этим не согласно. Мальчишка из трактира согласился доставить это письмо. Пожалуйста, награди его. Я отправлюсь в дорогу, как только окрепну. Скоро мы будем вместе!

Твой Ж.»

Доктор закончил и поднял глаза на Мари. Только сейчас он заметил, что девушка перестала слушать. Прижав пальцы к губам, она смотрела на дорогу: к гостинице приближались два человека.

Одного Андре узнал сразу благодаря его огромному росту. Второй путник тоже был молод, но одет куда лучше, чем Лу. Он явно устал и пошатывался от слабости. И все-таки юноше хватило сил подхватить Мари, которая с криком: «Жильбер!» – бросилась в его объятия.

На починку моста ушло три дня. Влюбленные вместе со старой мадам и молодым шевалье уехали в Бельфонтен, как только починили карету Кланду. Позднее экипаж вернулся и увез обоих мертвецов. Юный Греньи не желал разлучаться с Мари даже на несколько дней и посчитал, что его отцу все равно, где быть похороненным.

Влюбленные собирались тихонько обвенчаться сразу после печальной церемонии. Мари в приватном разговоре с Эрмите выразила надежду, что ее духовник справится с двумя обрядами за один день. Перед отъездом она вручила ему всю имеющуюся наличность. Жених взял на себя расходы осиротевшего семейства, и мадемуазель могла себе позволить невиданную доселе щедрость.

Лошадь купца Жильбер подарил доктору в качестве благодарности за его услуги почтенному семейству. Андре был неважным наездником, но благосклонно принял дар. Он старался проводить больше времени в конюшне, чтобы животное привыкло к новому хозяину.

Вместе с ним там часто бывал и Лу, который получил разрешение оставить себе Гнедого. Молодой Греньи также вручил великану пять золотых за верную службу старому хозяину. Теперь слуга был богат и свободен. Это развязало ему язык: парень без умолку болтал с мерином о том, как прекрасно они будут жить у его матушки.

После отъезда большей части постояльцев хозяева начали готовить гостиницу к закрытию. Элен и Жоффруа просушивали тюфяки, стирали белье, прибирали и запирали номера. Пьер собственноручно подправил вывеску. Теперь надпись над воротами оповещала путников, что «Свенья и Гусь гастей ни пренемаит».

Трактирщик выбрал самую легкую работу не от лени, а по причине недомогания. Жоффруа крепко поговорил с бывшим сержантом, когда узнал, по чьей вине Жако растет с причудами. Пьер после этого разговора преисполнился раскаяния. Вел себя тише воды, ниже травы. Деньги, полученные авансом от солдата за развод с Элен, он вернул. Гостиницу же было решено продать.

Мальчишка преобразился. Он всюду следовал за Жоффруа. Едва ли мать раскрыла Жако секрет его появления на свет, но факт остается фактом. Он стал более разговорчивым, причем теперь его болтовня имела больше общего с реальностью, чем когда-либо.

Утром четвертого дня Элен разбудила доктора и Лу на рассвете. В последний раз она накормила их завтраком и каждому вручила по завернутому в полотенце мясному пирогу. Трактирщица отперла им конюшню и убежала в дом, чтобы не расплакаться.

Андре не без опасений подошел к лошади. Она носила кличку Одуванчик, хотя прежний хозяин чаще называл кобылицу Проклятая. Животное не отличалось покладистостью. При виде доктора лошадь покосилась на него и – Эрмите готов был поклясться в этом – свирепо ухмыльнулась. Он встал в нерешительности, держа сумку в руках.

– Лу, вы не окажете мне услугу напоследок…

– Лошадку снарядить? Это я мигом.

Одуванчик смиренно приняла сбрую и вскоре стояла под седлом с самым невинным выражением морды. Но Андре не терял бдительности. Он осторожно приторочил сумку к седлу и не без труда взгромоздился на лошадь.

Ростом доктор был немногим выше прежнего хозяина, но порядочно тяжелее. Одуванчик недовольно крякнула, однако постеснялась громче выражать недовольство в присутствии явно симпатичного ей Лу. Взаимно недовольные друг другом, лошадь и всадник ждали, когда слуга закончит возиться с Гнедым.

Через несколько минут они вышли на дорогу. Над горами стоял туман, в утренней тишине слышался только медленный и осторожный стук копыт. Лу понял, что его спутник неуверенно держится в седле, и не торопился.