Герман Макнили - Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд) [litres]

– Это люди без тормозов. Они считают себя вправе делать то, что захотят, не считаясь ни с кем и ни с чем. Я знаю, что они нацелились на жемчуга герцогини Лэмпшир. Красотка Ирма уже вертит хвостом перед старшим сыном герцога. Но есть что-то еще у них на уме, что-то гораздо грандиознее и страшнее!..

Автомобиль остановился у станции, и он прогулялся с нею до платформы. Все вопросы были подвергнуты обсуждению, и теперь Хью знал не только чего он хочет, но и то, что мнение Филлис по этому поводу совпадает с его мнением.

Поезд прибыл, и он посадил ее в вагон. И две минуты спустя, все еще ощущая прикосновение ее губ и все еще слыша ее шепот: «Осторожнее, мой любимый! Береги себя!» – он сел за руль, направляясь в отель, ужинать. От любви пора было переходить к войне. Противник ждать не будет. И в этом раунде игры ошибаться не стоило!

Без четверти десять Драммонд спрятал свой автомобиль в тени деревьев недалеко от ворот «Вязов». Было пасмурно, что играло ему на руку, и в тени кустов он быстро пробрался к дому. Кроме света в гостиной и в спальне наверху, фасад дома был темным, и, шагая бесшумно по торфу, Хью обогнул логово врага. Из комнаты на нижнем этаже доносился хриплый звук мужских голосов, и он обозначил для себя это место, как курительную банды преступников и подлецов, под чутким руководством Петерсона. В окне спальни в задней части дома горел свет, и на занавеске он увидел тень человека. Тот встал и отошел от окна, только для того, чтобы возвратиться через мгновение.

– Это одна из тех двух спален, и пленник здесь, если он здесь вообще, – пробормотал Хью, разговаривая сам с собой.

Притаившись в тени кустов, Драммонд ждал. За деревьями с правой стороны от себя он отлично видел Лашез, и однажды там, в окне, мелькнул стройный девичий силуэт, заставив его сердце заколотиться чаще. Но это был лишь миг…

На часах было еще только десять. Деревья тихо скрипели на слабом ветру. Ночь шумела и бормотала вокруг, превращая нервы в натянутые струны. Кусты, казалось, внезапно оживали и начинали двигаться; жуткие формы ползли по земле, но они существовали только в его воображении. Вновь он переживал острые ощущения, как в ночной разведке.

Он помнил немца, который лежал неподвижно в течение часа в небольшом овраге, пока Хью безуспешно пытался его выследить. Но тут немец решил переместить ногу – и слабый шорох выдал его. И затем… конец. Той ночью тени шевелились вокруг не менее зловеще. Капитан привык к этому. Ночь не вселяла в него страха, а лишь заставляла быть непрерывно начеку. Пульс его оставался ровным, а сердце билось мерно, но тело было готово к броску.

Наконец, издали донесся гул автомобиля. Он стал громче, и Хью мрачно улыбнулся, когда до него донеслось нескладное пение пяти пьяных голосов. Они приблизились, раздался грохот и лязг. Затем повисла тишина, но только на мгновение.

Голос Питера пророкотал в ночи:

– Ты, старая задница! Зачем ворота-то сносить?

Джерри Сеймур ответил. Его голос был громогласен. – Эта… Ну черт! Вот ведь… Мы должны пойти и и-и-ик… извиниться!.. Я… Я… Я… прошу прощения… Довольно нехорошо… Вы это… мы тут это…

Хью слушал бесплатный спектакль вполуха. Теперь, когда момент для действия наступил, весь его разум сконцентрировался на поставленной задаче. Он видел, как полдюжины мужчин выскочили в сад через боковую дверь, и затем еще двое выбежали и помчались прямо к нему. Они проскочили мимо, и ему стало интересно, что они делают. Немного позже он смог это узнать…

Тут раздался звонок в парадную дверь, и он решил не ждать больше. Он бросился через дверь сада, чтобы проскользнуть в черный ход, и в следующий момент был уже на первом этаже. Проскочив веранду и коридор и повернув за угол, он поднялся по главной лестнице – туда, где боролся с Петерсоном две ночи назад.

Снизу доносился голос Джерри Сеймура:

– Пр-р-рос-с-стит ли нас благ-го-род-ный сэр? Пото-м-м-му… что это было…

Не дожидаясь продолжения душещипательной речи, Хью открыл дверь. Американец неподвижно лежал в кровати, над ним нависал человек с револьвером в руке…

В течение нескольких секунд они наблюдали друг за другом в тишине, и затем человек с револьвером взревел.

– Опять этот солдат! Проклятый щенок!

Сознательно, почти небрежно, он поднял свой револьвер, и затем… Струя жидкого аммиака ударила его в лицо, и с коротким смехом Хью вернул свой водяной пистолет в карман и обратил свое внимание к кровати. Завернув миллионера в одеяло, он схватил его и, не обращая больше внимания на скулящего противника, бросился к выходу.