Ужасная трагедия, говорю вам, непредвиденная и леденящая кровь, словно удар небесной молнии.
***
Профессор Риго помедлил. Он сидел, немного склонив голову набок, подавшись вперед и поставив локти на стол. Каждый раз, когда ему хотелось подчеркнуть важность своих слов, он выразительно стучал указательным пальцем правой руки по указательному пальцу левой. Он был похож на лектора. Его сверкающие глаза, лысая голова, даже довольно комичная щеточка усов, казалось, излучали энергию. – Ха! – произнес он и, шумно засопев, выпрямился. Толстая трость с грохотом упала на пол. Он поднял ее и осторожно прислонил к столу. Из внутреннего кармана пиджака он извлек свернутую рукопись и фотографию в половину кабинетного формата.
– Вот, – объявил он, – фотография мисс Фей Ситон. Это цветная фотография, и она неплохо получилась у моего друга Коко Леграна. А в бумагах, написанных мною специально для архива «Клуба убийств», изложены все обстоятельства этого дела. Но, прошу вас, взгляните на фотографию!
Он положил фотографию на скатерть и подтолкнул к ним, сметая крошки.
Нежное лицо, которое способно долго тревожить и преследовать; взгляд, устремленный куда-то поверх плеча зрителя. Широко расставленные глаза под тонкими бровями, небольшой нос, полные и довольно чувственные губы, как-то не вяжущиеся с грациозной, изящной посадкой головы. С этих губ будто только что сошла улыбка, изогнувшая их уголки. Копна гладких темно-рыжих волос, казалось, слишком тяжела для тонкой шеи.
Это лицо нельзя было назвать красивым. Но оно волновало воображение. Что-то в этих глазах – ирония, горечь, скрывающаяся за мечтательным выражением? – сначала озадачивало вас, но потом ускользало.
– А теперь скажите мне, – потребовал профессор Риго с горделивым удовольствием, которое испытывает человек, когда ему есть что сказать, – не замечаете ли вы в этом лице чего-то странного?
– Странного? – переспросила Барбара Морелл. Жорж Антуан Риго просто дрожал от переполнявшего его радостного возбуждения.
– Именно, именно! Почему я назвал ее очень опасной женщиной?
Мисс Морелл с несколько надменным выражением лица жадно следила за его рассказом. Один или два раза она взглянула на Майлса, словно собираясь что-то сказать. Она наблюдала, как профессор Риго взял с края блюдечка свою потухшую сигару, торжествующе затянулся и положил ее обратно.
– Боюсь, – неожиданно ее голос зазвенел, будто этот поворот рассказа каким-то образом затронул ее лично, – боюсь, вам придется уточнить вопрос. Что вы имеете в виду, называя ее опасной? Она была настолько привлекательна, что… могла вскружить голову любому мужчине, которого встречала на своем пути?
– Нет! – резко ответил профессор Риго. – Он снова захихикал. – Заметьте, я признаю, – поспешно добавил он, – что со многими мужчинами дело обстояло именно так. Только взгляните на ее фотографию. Но я не это имел в виду.
– Что тогда заставляет вас называть ее опасной? – не сдавалась Барбара Морелл, в серых глазах которой, с напряженным вниманием смотревших на француза, начал разгораться гнев. Следующий вопрос она выпалила прямо-таки с вызовом: – Вы имеете в виду, что она была преступницей?
– Моя милая юная леди! Нет, нет, нет!
– Искательницей приключений? – Барбара ударила рукой по краю стола. – Нарушительницей спокойствия, да? Коварной? Злобной? Сплетницей?
– Отвечаю вам, – заявил профессор Риго, – что к Фей Ситон не подходило ни одно из этих определений. Простите меня, старого циника, но я утверждаю, что она, будучи по натуре пуританкой, была вместе с тем благородной и доброй девушкой.
– Что же тогда остается?
– Остается, мадемуазель, то, что могло бы послужить правдивым объяснением этих загадочных событий. Темных, отвратительных слухов, которые поползли по Шартру и его окрестностям. Загадочного поведения нашего трезвого, консервативного мистера Говарда Брука, ее будущего тестя, громогласно поносившего ее в таком многолюдном месте, как Лионский кредитный банк…
У Барбары вырвалось тихое, невнятное восклицание, в котором выражалось то ли сомнение, презрение и недоверие, то ли полное пренебрежение к его словам. Профессор Риго наблюдал за ней, полузакрыв глаза.
– Вы не верите мне, мадемуазель?
– Разумеется, верю! – Кровь бросилась ей в лицо. – Что я могу об этом знать?
– А вы, мистер Хэммонд? Вы что-то очень молчаливы.
– Да, – рассеянно сказал Майлс, – я…
Читать дальше