Геннадий Махаев - Убийство в Угличе

— А когда вернется и где та записка? Давай сюда!

— Записка в книге лежит, вот она, пожалуйста, мне ведь хо­зяину отчет давать!

В записке было сказано «Срочно уезжаю по делам в Ры­бинск, номер оставляю за собой, приеду дней через шесть, тог­да и разочтемся». Подписи не было.

— А паспорт он тебе предъявлял?

— А как же, у нас с этим строго, господин следователь, мы с полицией завсегда в мире живем, потому у нас номера для по­рядочных людей, а не для шантрапы какой!

— Ну, а как вел себя, с деньгами ли он или нет, как ты ду­маешь?

— Мы в чужие дела нос совать не обучены, но деньги у него были — это точно.

— Много ли их было? — спросил Кухов.

— Видать, порядочно, я в номер вошел (постучал, конечно!), так на кровати деньги лежали во множестве...

— Как лежали, стопкой что ли или вразброс? — не отставал Кухов.

— А вроде как считали их, меня увидел, так подушку на день­ги сдернул.

— Много ли денег, как ты думаешь?

— Много, господин следователь, много.

— Ну сколько, по-твоему?

— Не знаю, но тыщ пятьдесят, наверное, было, все больше «катеньки», мелких не видел, да и видел-то я всего минуту какую.

— А разглядел ведь!

— Так не всегда я номерным-то был, я ведь и кассиром на фабрике одно время поработал. Да ушел оттудова, уж больно дух там тяжелый, для здоровья вредный.

— Так, на Рыбинск, значит, подался, ну а одет-то во что он был?

— А одет-то просто, хотя и не по купечески, в пальто черное, штиблеты с калошами, на голове шляпа, сам с бородкой небольшой, и усы рыжеватые.

— А из поклажи чего было?

— А почитай ничего! Корзинка с крышкой небольшая, да саквояж черный.

— Ну ладно, пока все, если что понадобится — вызову, — закончил Кухов.

Выйдя из номеров, он прямиком пошел на торговую площадь, где рядились ямщики, поспрашивать насчет седока, описанного номерным. Придя на ямщицкий двор, Кухов расспросил о седо­ке, нанявшем лошадей на Рыбинск.

Один из ямщиков рассказал, что вчерась вечор уж темнеть стало, пришел господин. Тот, что ты рассказываешь — нанимать на Рыбну! Я емуговорю: время неурочное, в темь ехать, мало ли лихих людей на дороге, лучше бы с утра! А он, мол, срочно нужно. Ну Влас и порядился за пятнадцать рублев, сразу и выехали.

— А сколько времени-то было? — поинтересовался Кухов.

— А Бог его знает, — сказал ямщик, — говорю, темно уж стало, ну ночью все равно плохо ехать, думаю — заночуют где, по дороге-то постоялые дворы есть...

— А когда Влас обратно будет? — спросил Кухов.

— Ну ежели все благополучно, то завтрева к вечеру! — от­ветствовал ямщик.

Делать было нечего, и Кухов пошел в участок, во-первых, на­до дать телеграмму в Рыбинск о купце Шаврове Петре Иванови­че, есть ли такой и что из себя представляет. А потом, наверное, его уже ждали люди, посланные слушать и смотреть.

И, верно, давешний сыщик уже пришел от купца Зайцева. И точно, сыщик его уже давно ждал.

— Ну, что, купцовы сыновья, где они, что сказал купец? — начал Кухов.

— Так что, они поехали в Некоуз! К тамошним приятелям гостить, те, вишь, у них были, теперь эти к ним. Беда Зайцеву — пьют сынки-то, к делу негожи. Горюет купец, а сделать ниче­го не может. Извелся весь — и жалко их, дураков, пробовал де­нег не давать, так они у отца в лавке уворуют и напьются, купец рад, что хоть на неделю уехали, дома тихо будет.

— Будет ему тихо, как докажут, что это его сыновья бес­чинство учинили на Корожечне. Посадят молодчиков за увечье, а то и деньги платить придется за побои. Ну, ладно… Не те это люди, значит, хотя проверить все равно надо. Пусть пошлют в Не­коуз за братовьями и доставят сюда!

— Да уж, господин полицмейстер приказали становому за ними наряд полиции послать. Так что завтра привезут, как милень­ких.

Дело пока остановилось, оставалось допросить Ваську, как проспится, да в коридоре дожидался приказчик Семён, надо было разобраться с книгами. Кухов приказал крикнуть Семёна. Когда тот вошел, следователь пригласил сесть, и подал книги.

— Давай, разбираться, ты человек торговый, знаешь, как записи делаются.

— Знать-то я знаю, — сказал Семён, — да только не мое это дело, я в лавке торгую и выручку старшему приказчику сдаю, а уж он все дела с сыном хозяйским ведет, а по части хлебной торговли то тут и вовсе не наше дело.

Это все сам Василий вел, там дела покрупней будут, и не нашего это ума. Старший приказчик должен знать, наверное, а ме­ня увольте, господин следователь, это мне не ведомо.