Елена Руденко: Смерть в Версале[редакция 2003 г.]

— Поль, тебе надо с ней поговорить, — говорит Светик. — Обязательно.

Я вдвойне горжусь мой ученицей. Она поступила благородно. В этой ситуации она думала только о спасении Теруань, иные чувства в роковую минуту пропали. Значит, чувство долга у нее проявляется само собой, закрывая все обиды. Это просто замечательно.

Меня очень радует, что все закончилось хорошо. Было так больно смотреть на страдания ребенка. Оказывается, все складывается так, как мы и не смеем предполагать.

Поль смотрит на часы. Ему пора уходить.

— Светик, завтра будет прием… — начинает он.

— Нет! — испуганно вскрикивает она. — Может, просто посидим в кафе?

— Хорошая идея! — одобряет Поль. — До завтра.

Они мило улыбаются друг другу.

— Кстати, о Бланке Легран, ты, похоже, к ней неравнодушен, — говорит мне Светик, проводив друга. — Ты так ее жалеешь! Цветы для нее приготовил?

— Для нее, — говорю я. — Дело в том, что у нее сегодня день рождения, и она ни разу в жизни не получила поздравления. Я собираюсь быть первым. Бедная женщина…

— А мне показалось, что она наглая, — морщится Светик.

— Так держаться обязывает ремесло куртизанки, — поясняю я, — на самом деле у нее чувствительная тонкая душа.

— Ха, оказывается она белая и пушистая, — смеется Светлана. — А как же Мадлен?

— Эта красотка давно презирает меня, — говорю я. — Она уже похоронила былое. Пора бы и мне прекратить жить прошлым.

Я говорю это, а сам думаю. Нет, Мадлен Ренар, я только отступаю. Унизительно быть навязчивым. Потом, спустя время, я вновь добьюсь вашей любви. А Светик о подобных планах знать не обязательно.

— Когда ты пойдешь к Легран? — спрашивает Светик.

— Вечером, — говорю я. — А сейчас я хочу проведать графа Мирабо.

— М-да… тут все слишком запутано… Неужели разум должен проиграть! Ведь у тебя нет доказательств против графа! — расстроено говорит Светик.

Я спешу ее утешить:

— Нет, дорогая Светик, разум никогда не проигрывает. Ведь это разум.

Я, граф Мирабо, с усмешкой поглядываю на Робеспьера.

— Что вас привело ко мне на этот раз? — спрашиваю я.

Он спокойным учтивым тоном пересказывает мне свои догадки. Какая наглость! Я пытаюсь справиться с гневом, но у меня это плохо получается. Я готов стереть в порошок наглого голодранца. Все мое тучное тело трясется от негодования.

— Не знаю, где вы обнаружили эту грязь! — говорю я напряженно. — Но вы этого никогда не докажете.

— Вы совершенно правы! — на тонких губах аррасского голодранца мелькает улыбка. — Только газетчикам доказательства не нужны. Они с радостью напишут о вашей двойной игре. Особенно будет рад Марат! Он на вас давно зубы точит.

— Народ скорее поверит мне! — я теряю над собой контроль. — Мирабо все любят!

Нахальный сопляк продолжает улыбаться:

— Тут вы опять правы, мсье. Сначала люди поверят вам, потом заинтересуются новостью, потом задумаются над ней, потом у них появятся подозрения, а там и доказательства подоспеют. Медленно–медленно ваша популярность начнет падать. Рано или поздно, вы совершите ошибку. Конечно, газетчикам эта новость будет предоставлена не сразу.

Я могу только прошипеть:

— Убирайтесь.

— Хорошо, хорошо, — елейным голосом произносит гость. — Всего вам наилучшего. Желаю успеха в политике!

Робеспьер кланяется и уходит.

— Черт бы тебя побрал! — ругаюсь я. — Скольких трудов стоило мне достичь этих высот. Я не позволю какому–то адвокатишке все разрушить. Ничего, «Аррасская свеча», я устрою тебе такую жизнь… Ты проклянешь тот день, когда выиграл выборы в Генеральные штаты.

Я, Бланка Легран, рада визиту Макса. Он принес мне букет цветов. Поразительно! Как я счастлива! Он поздравляет меня с днем рождения. О-о! Это самый прекрасный день рождения в моей жизни!

Макс всегда так печален. Я знаю почему. Тут виновата женщина. Я частенько сталкивалась с подобной мужской печалью. Ничего, я знаю, как его утешить… Макс ждет от меня именно этого утешения, я вижу по глазам.

Руденко Елена: февраль 2003