Сигизмунд Миронин - Последнее дело Лаврентия Берии

Чем дольше размышлял Берия, тем больше его беспокоили странные перестановки в верхах. Сначала попал в опалу Маленков, потом Жданов, потом была атака на самого Берию посредством раскручивания «Мингрельского дела», потом на Воскресенского, Кузнецова и других «ленинградцев», потом убрали Абакумова, хотя он и не был человеком Берии, но вроде справлялся. Потом убрали Власика, потом Егорова, Смирнова, Поскрёбышева. Потом пали офицеры-евреи из МГБ. Потом врачи… Они-то чем мешали? И при всем этом невероятно быстрая карьера Николая. Берия не участвовал в этих делах, но было очень подозрительно.

Странные совпадения. Булганин знал о литиевой бомбе, и произошла утечка. Булганин отвечал за армию, и ввязались в Корейскую войну. При этом именно Булганин подзуживал министра иностранных дел Вышинского не посылать на Совбез ООН нашего представителя. Булганин выступал за разгул антисемитизма и подначивал Сталина к арестам врачей и эмгэбэшников — всех их арестовали. Почему-то быстро были выбиты все его конкуренты по карьере. На Сталина готовилось покушение, и Хозяин это знал, но Булганин убеждал Хозяина, что это бред. Но вдруг на фоне полного здоровья Сталин тяжело заболевает и умирает. Булганин всячески поддерживал восточных немцев в быстром строительстве социализма, и в ГДР возник путч.

Почему Хозяин перестал брать на себя решение огромного количества текущих вопросов? Устал? Готовил преемника? Кто справится, тот и вождь? Или решил заняться теорией? Берия вспомнил, как однажды летом в 1951 году за обедом на Ближней даче Хозяин несколько раз повторил: «Без теории нам смерть!» Странно все это. Зачем ему нужно было заниматься языкознанием? Ну ладно, поправил экономистов, которые ни черта в советской экономике не понимали. Но зачем все эти сессии? Зачем возвеличил Лысенко?

Он попробовал читать газеты, но никак не мог восстановить в себе живого прежде интереса к газетным новостям. Медленно прохаживаясь по своему длинному кабинету на Лубянке, Лаврентий Павлович напряженно думал, перебирая известные ему факты. Итак, Сталин 28 февраля никого на даче не принимал. А что происходило утром 2 марта? Исходя из инструкций и концентрации двух постов (МГБ и охраны) в руках Игнатьева, охранники первым делом должны бы были проинформировать именно его. Интересно, а кто подбирал лечащих врачей Сталину и кто решал, кого из врачей вызвать к больному Сталину? Это очень интересный вопрос, поскольку в тот момент была развернута истерия против врачей-евреев. Так кто же решал, кого из врачей вызвать? Кто и как подбирал врачей для лечения Сталина? Такими персонами могли быть министр здравоохранения или начальник Лечсанупра. Скорее всего, непосредственно медицинскими мероприятиями руководил тогдашний министр здравоохранения А. Третьяков, который по положению считался выше начальника Лечсанупра. Похоже, он и формировал состав лечащей бригады. Но Третьяков — всего лишь бывший директор НИИ курортологии, который не очень хорошо понимал, какие врачи хорошие. Причем Третьяков оказывается у руля министерства в самый нужный момент, заменив в декабре 1952 года бывшего министра Смирнова. Так! А кто же тогда рекомендовал Третьякова в министры? Кто рекомендовал нового начальника Лечсанупра Куперина? Поэтому важным представляется также вопрос, а кто курировал Минздрав и Лечсанупр? А был этим куратором Хрущев.

Если был заговор, то врачи, не включенные в заговор, могли понять и вякнуть, что Сталина отравили. Сказать они это могли только министру здравоохранения, но он сам был в составе консилиума лечащих врачей. Либо надо было писать донос. Видимо, подбирали тех, кто будет молчать. Скорее всего, в условиях неразберихи, возникшей после выпадения Сталина из системы власти, все боялись открыть рот. Врачам, по-видимому, сказали: держите язык за зубами, иначе будете обвинены в умерщвлении Сталина. В то время директора институтов особенно хорошо понимали подобные намеки.

Еще один аспект. Допустим, что приглашенные врачи стали догадываться, что Сталина залечили. Но к кому могли они обратиться? Знали ли врачи, кто стал главным в стране после необратимого заболевания Сталина? На высшем уровне все знали, но для врачей главным был министр здравоохранения. Действовавший министр Третьяков выполнил задачу — подписал нужное заключение о смерти Сталина и был в 1954 году заменен Марией Ковригиной. Был уволен и начальник Лечсанупра Кремля Куперин. Их судьба вообще окутана тайной. А патологоанатом профессор Русаков, производивший вскрытие, вообще вскоре «умер». Как он сразу не догадался? Пазл, картинка сложилась.