Жан-Мишель Риу - Тайна Шампольона

Жомар держался прямо, как скала. На похоронах какого-то ученого, чье имя я позабыл, он отвел меня в сторону и, сжав руку, потащил в замерзшие аллеи кладбища Аббевилля.

(Ах! Вот теперь я припоминаю. Мы хоронили Анри-Жана Ригеля, [206] Анри-Жан Ригель (1772–1852) — парижский композитор, автор нескольких концертов для фортепьяно с оркестром. Член Института Египта, давал концерты в резиденции Бонапарта. композитора. Значит, это было в декабре. Да, в декабре 1852 года…) Жомару было больше семидесяти пяти лет, но грудь его была мощной, точно стальной. Я тогда еще подумал о когте хищника, и сегодня эта мысль снова приходит ко мне…

— На этот раз я нашел!

Жомар процитировал знаменитую фразу Шампольона. И я узнал повод, который наполнял Жомара такой радостью. Он вышел на новую позицию для атаки. И о чем речь? Нетрудно догадаться, что я задал вопрос…

— Сейчас, — сказал мне гордый Жомар, — ты не заставишь меня говорить. Это секрет!

— Еще один… Я думаю, все это мистификация, — сказал я, вовсе так не думая.

— Ах! Ты тоже, ты в этом убежден… Не рановато ли?

Жомар остановился, глядя на меня, как орел смотрит на добычу.

— Но ты же союзник Шампольона. Или, скорее, последний выживший из его клана? — проскрипел он.

— Ненадолго, дорогой Эдм-Франсуа (ибо таково было имя Жомара).

— Да, но до последнего вздоха ты никогда не откажешься… Я должен опасаться…

— Моя рука дрожит, у меня больше нет сил орать, я потерял свои хорошие острые зубы и не могу кусаться. Но не это главное.

— Здоровье — это жизненно важно для жизни! — сказал Жомар, подражая Ля Палису. [207] Бернарде Ля Палис — французский полулегендарный маршал, погибший в 1525 г. От его имени происходит термин «ляпалиссиада», что означает утверждение заведомо очевидных фактов, граничащее с абсурдностью. Далее Фарос-Ж. Ле Жансем цитирует солдатскую песню о Ля Палисе, в которой была такая строка: «Наш командир еще за четверть часа до смерти был жив». — Что может быть важнее?

— Напишут, что за четверть часа до смерти я был жив… Но что ты там говорил?.. Ах да! Голова… Дело уже не в этом, Эдм-Франсуа! Во всем виновата расшифровка. Она заполнила мой мозг ложными идеями, и отныне я больше ничего не вижу ясно… Нет, вряд ли тебе стоит меня опасаться…

Он легко попался в мою ловушку:

— Чья же это ошибка? Шампольон — предатель от науки!

Это был тон статьи, написанной Камилем Дютёйем в газете «Конститюсьоннель». И Жомар ликовал:

— Но правда не замедлит всплыть на поверхность…

— Тем лучше! Мне не терпится услышать.

Жомар смерил меня взглядом:

— Пожалуй, ты долго не проживешь.

— Я был бы так счастлив узнать хоть что-то, прежде чем умру, — прошептал я.

— Ну, тогда держи язык за зубами. Я решил оказать поддержку англичанину Дину Пикоку. Он готовит биографию Томаса Юнга. Но это весьма продолжительная работа. Она не завтра будет готова. — Он вздохнул: — Жаль, что тебя не окажется с нами, когда будет доказано, что настоящий дешифровщик — Юнг. По крайней мере, ты узнал бы, какой военной хитростью этот вечно печальный Шампольон проник в работу физика…

— И как же ты обосновываешь эту великую работу, которую я не буду иметь удовольствия прочесть?

— Сотрудничаю… Проверяю документы, в которых ученые выступают против Жана-Франсуа Шампольона. Пикок разоблачает его как шарлатана. Я нашел старые заявления Саси. Они удручающие, и я доказываю, что этот мэтр первым засомневался в Шампольоне. И этой историей я воспользуюсь, подпущу идею, что Саси — флюгер, чьи убеждения часто менялись. Верь мне, Фарос. Мы устроим замечательную бучу…

— Да, но я, вероятно, уже не смогу ее оценить, перед тем как сформировать свои убеждения окончательно.

— А стоило бы. В противном случае тебе придется выбрать свой лагерь, а ты не в состоянии больше выдерживать атаки!

Он прикусил губу. Тем не менее сомневался он недолго. Энергия Фароса Ле Жансема, возможно, была не просто легендой.

— Скажи мне, Фарос. А если бы ты дожил до того дня?

— Рискованная гипотеза.

— Какова была бы твоя позиция? За Жомара или против Жомара?

— Но о чем речь, бог ты мой? Ты мне говоришь о Юнге, потом о Шампольоне, а теперь вот о себе. Ты меня совсем запутал…

Жомар расслабился:

— Мой бедный Фарос, это правда, ты долго не протянешь…

Зазвонили колокола. Так мы и шли за гробом композитора Ригеля. Кажется, к нам присоединился его бывший ученик, талантливый Сезар Франк. [208] Сезар-Огюст Франк (1822–1890) — французский композитор и органист бельгийского происхождения, представитель музыкального романтизма второй половины XIX в., ученик Анри-Жана Ригеля. Но прошло уже больше года, и память моя уже не так хороша. Я только помню, что дрожал. Мы не опоздали. Священник заканчивал, а я уже направлялся к карете, что ожидала меня у входа на кладбище.