Дарья Калинина: Баран и новые ворота

Антон не ответил, он поднялся с кресла и отошел от окна.

– Ну хорошо, это уже не важно и не будем об этом. Но что было потом? – спросила Юля.

– Потом мне пришлось идти и убивать Лешу, сначала мы долго боялись, что он проговорится в больнице, но этого, слава богу, не случилось. Он держался как кремень. Любочка позвонила ему домой и узнала, что жена и мать ушли, а он ждет медсестру с уколом. Пистолет у нас уже был, тот самый, из которого Любочка стреляла в Лешу. Дальше вы уж знаете. Пока Засура подозревал Юльку и травил ее бандитами, мы с Любочкой решили отпраздновать победу. Я пришел к ней в гости, мы выпили, съели тортик, а потом она заснула.

– А ты открыл газ, – договорила за него Инна. – В общем, правильно. Зачем делиться, если можно взять все. К тому же Любочку все-таки могли вычислить.

– Понимаешь, моя бы воля, я бы ее не тронул. Но…

И тут позвонили в дверь. Антон дернулся.

– Убирайтесь на кухню и не смейте оттуда высовываться, – прошипел он девушкам.

Схватив их за руки, он потащил их в грязную, заставленную обшарпанными кухонными столами кухню. Тщательно прикрыв за ними дверь и подперев ее снаружи для верности палкой от швабры, он пошел открывать дверь.

– Я вот все думаю, – сказала Юля, толкнув пару раз дверь и убедившись, что она крепко заперта, – а чего это он так разоткровенничался? И кажется мне, что такое уместно только в том случае, если он намерен заставить своих собеседников замолчать навеки.

– Не успеет, – с мрачным видом возразила Инна, прислушиваясь к звукам, доносящимся от входной двери. – Ему самому несладко приходится. По-моему, его сейчас душат.

Услышав это, Юля принялась ломиться в дверь с удвоенной силой.

– Погоди! – остановила ее Инна.

Девушка заметила, что верхняя часть двери немного отличалась от нижней. Инна встала на табуретку и с силой ударила пестиком от старинной бронзовой ступки по стеклянной, а затем кем-то из жильцов закрашенной белой краской верхней половине двери. Старое стекло вылетело одним махом. Юля быстро выбралась в коридор, откинула палку от двери и девушки вылетели в прихожую, где возле дверей лежало бесчувственное тело Антона, с удавкой на шее.

– Умер! – ахнула Юля.

Инна тем временем распутывала веревку и пыталась нащупать пульс. Ей это удалось.

– Жив, – сообщила она.

После чего Юля принялась наотмашь хлестать Антона по щекам, пытаясь привести его в чувство, испытывая при этом острое наслаждение. Наконец Антон зашевелился и поднял голову.

– Что со мной было? – спросил он.

– Тебя пытались убить, идиот, – не слишком церемонясь с воскресшим из мертвых, буркнула Инна, сматывая удавку.

– Ах она сука! – дико взвыл Антон. – Говорит, к тебе придет паренек, передаст деньги, чтобы ты мог с чем-то скрыться на время. Сука!

– Кто? Марго? – азартно спросила Инна.

Антон молча кивнул.

– Это ведь ее план, – сказал он. – Я должен был обаять Любочку, Любочка должна была вскружить голову охраннику, а на добытые деньги Марго собиралась основать новую фирму, где генеральным директором должен был стать я. Пятьдесят процентов прибыли.

– Жди, – хмыкнула Инна. – Ты для нее так же опасен, как для тебя была опасна Любочка, а для нее – Леша. Целая цепочка получается. Даже не цепочка, а ожерелье с самым крупным брильянтом – Марго. Недаром ее Засура так и называл.

– Мне нужно уносить ноги, – простонал Антон. – Девочки, вы ведь мне поможете?

– И не подумаю, – сказала Инна, но, поймав умоляющий взгляд подруги, осеклась.

Антон обрадовался и помчался собираться. Девушки пошли за ним следом. Парень как раз разливал коньяк по стаканам.

– Все равно в милиции не дураки работают, – недовольно буркнула Инна. – Если мы про серьгу догадались, так и они сообразят.

– Выпьем, – сказал Антон и опрокинул в себя свою порцию.

Девушки машинально последовали его примеру.

– Не догадаются, – продолжил Антон, закусив коньяк маринованным шампиньоном. – Про серьгу только Юлька знает, ну… и ты, Инна, теперь. Я ее только пару раз надел, а потом потерял. Так что меня с ней видели Любочка и вот вы, девочки. Любочка мертва, а вы…

И он кинул на девушек странный взгляд, от которого тем стало не по себе. К тому же по телу разлилось какое-то странное оцепенение, а голос Антона теперь доносился словно бы сквозь толстый слой ваты. Дождавшись, пока снотворное, которое он подсыпал в коньяк, окончательно подействует, Антон оттащил подруг на кухню, полотенцем осторожно отвернул все газовые горелки и лишь в одной зажег огонь.