Валентина Андреева - Крестовый поход в лабиринт

– Гони за тем «чебуреком»!!!

– М-мамма! – немедленно среагировала подруга, но даже не пошевелилась.

– Гони, говорю, а то упустим киллера!

– У-у… – выдавила Наташка в знак понимания задачи, включила зажигание и тут же выключила. – Чебурек?

Я взвыла, непроизвольно подпрыгивая от крайней степени возмущения и отчаяния:

– Да он сейчас вообще скроется, можешь ты это понять?! Автомобильчик такой, горбатенький! – Я продемонстрировала рукой воображаемый дефект. – Если чебурек поставить на основание, будет упрощенная модель этой машины. У нее еще «глазки» такие раскосенькие. Тот самый мужик, который меня в подвале напугал, к этому горбылю направился. Если догоним, я тебе покажу.

– Ага… – заметила Наташка. – Если догоним… А может, пусть лучше он нас догоняет? Сейчас как рванем в обратную сторону!

– Здесь одностороннее движение… – Я уже не настаивала на погоне, понимая, что время упущено. Навалившаяся апатия парализовала мысли и чувства.

– Что ни делается, все к лучшему, – словно издалека слышались Наташкины уговоры. – Ты не дала мне закончить телефонный разговор, но я же не ору, как ненормальная. А этот тип мог направляться совсем к другой машине. Твой «чебурек» – скорее, женский вариант. Какая-нибудь «япона-мать»… Иришка, а что, если за рулем была баба? Ир, ты что, заснула? Или просто из сил выбилась? Еще бы! Так скакать на сиденье… Как только через днище на асфальт не вывалилась. Хочешь конфетку?

Я тихо прошелестела, что ничего не хочу, кроме как побыстрее добраться до дома и (какое блаженство!) растянуться на собственной кровати, с тихой радостью воспринимая Димкино родное ворчание по какому-нибудь дарованному мной поводу. Потом прибежит Аленка… Нет, первым делом она прибежит в условленное место к Диму-2. На носу очередное бракосочетание. И мы с Димкой обязаны лучиться счастьем, потому что счастливы наши дети.

С трудом распрямившись, я села поудобнее и потребовала предложенную мне конфету. Выяснилось, что Наташка ее уже съела. Пришлось окончательно смириться со своей невезучестью. Чувствуя, что груз вины передо мной увеличился, она попыталась оправдаться, и ее довод показался мне убедительным: а на фига ж мне лишние углеводы и, как следствие, килограммы?

– Где Ромик? – великодушно ушла я от болезненной темы. Волна массового похудения, накрывшая и нас с головой, не застаивалась на месте. Во время отлива мы с подругой прекрасно держались на поверхности, позволяя себе загрузочные дни.

– Ромик скоро будет в безопасном месте, – живо откликнулась Наташка. – Чего и нам желает.

– Какие еще пожелания?

– Да так, разная фигня: здоровья, счастья в личной жизни… Словом, всего того, что у нас и так есть и, между прочим, будет дальше, если мы прекратим лезть не в свое дело. Он уверен, что скоро кое у кого возникнет определенный интерес к нашим персонам. Ромик обеспокоен его обоснованностью. Посоветовал «лечь на дно».

– Еще чего!

– Предлагаешь ждать, когда насильно уложат? Главное, о чем он просил: воздержаться от лишних слов о бабуле. И лучше нам не сохранять о ней вечную память. Но главное – Ромка надеется на скорую с нами встречу. Но по собственному желанию. Не надо язвить! Она действительно предусмотрена его планами еще в этой жизни.

– Ты мне что-то не договариваешь!

– Ну я же не диктофон. Основное рассказала. Да… Ты тут надрывалась про балахон с крестом. Ромик еще на даче пояснил, что это старый костюм детских спектаклей. Мальчик любил воображать себя рыцарем, сидя верхом на стуле, размахивая половником, как мечом, и погоняя стул поясом от маминого халата. В пятницу перебрал, вот, наверное, выволок его из загашника и напялил на себя, чтобы потешить друзей. Чуть не забыла: Ромик еще просил не разыскивать его по друзьям, ребята не заслуживают неприятностей. А главное, не наведываться больше в больницу к Галине. Якобы именно из-за нас она едва не умерла. Во прикол, а? Сижу и испытываю сильную тоску по следователю. Если бы не эта клятва, данная Маноло, и моя суеверность! Сергеич уверен, что участники развернувшейся драмы заняты поисками какой-то ценной вещи, похищенной из квартиры старушки. Настолько ценной, что человеческая жизнь в сравнении с ней – ничто… Ну хватит лирики! Поедем потихоньку домой. Лучше ждать дальнейшего развития событий в семейной крепости.

Да кто бы возражал! Решив, что Наталье следует дать время на осознание необходимости говорить мне правду, всю правду и ничего, кроме правды, в части ее практически односторонних переговоров с Ромиком, я еще раз позвонила Тамаре Владимировне. Телефон по-прежнему был отключен. Не мудрствуя лукаво, я послала эсэмэску с уведомлением о том, что ей в ее же интересах не следует уклоняться от ответа на мои звонки.