Елена Логунова - Афродита размера XXL

— Сейчас все узнаем, тормози! — велела я.

Над заросшей лопухами канавой, в которой копошились упитанные белые гуси, восседала на складном стульчике бабуля с длинной хворостиной. Она неторопливо поводила прутиком вправо-влево и была похожа на дирижера, вслепую руководящего исполнением лирического произведения в темпе легато. Глаза дирижерша зажмурила, а рот приоткрыла.

— Здравствуйте, бабушка! — бодро провозгласила я.

На морщинистом лице старушки произошла перемена мест слагаемых: глаза открылись, а рот закрылся.

— Отличные у вас гуси! — похвалила я.

— Двести рублев за тушку, и еще пух и перо для подушек продать могу! — с готовностью включилась в разговор бабуля.

— Интересное предложение, — кивнула я. — Пожалуй, мы посмотрим ваши подушки и тушки на обратном пути. А сейчас нам надо найти одну местную бабушку, которая берется нянчить городских детишек. Не знаете, у кого здесь летом жила мамаша с младенцем? Вообще, берет тут кто-нибудь дачников на постой?

— Двести рублев за тушку! — бойко протарахтела бабуся. — И перо для подушек тоже продам недорого.

Если бы она не добавила про перья, можно было подумать, что двести рублей за тушку — это вольный пересказ станичного прейскуранта на услуги по размещению отдыхающих.

«Кстати, двести рэ с человека — это совсем недорого, — не без мечтательности пробормотал мой внутренний голос. — Эх, поспать бы на пуховой перинке…»

— Спасибо, не надо! — громко сказала я и ему, и тугоухой старухе. — Мы! Ищем! Няньку!

— Двести! — гаркнула бабка, мажорно взмахнув дирижерской хворостиной. — И пух!

— И прах! — злобно рявкнула я, но тут же устыдилась — старушенция ведь не виновата, что глуха как пень, а я не имею никакой необходимости в покупке продуктов гусеводства. — Спасибо, нам ничего не нужно!.. Поехали дальше, Саш.

Ухмыляющийся Сашка тронул машину с места, и, уже отъезжая, я услышала, как бабка совершенно нормальным голосом сказала:

— Заречная, восемь. Спросите бабку Тасю.

— Чего? — Я обернулась, но старуха уже смежила очи и распустила губы в блаженной улыбке.

— По-моему, эта бабка такая же глухая, как я! — со смешком сказал Сашка. — Просто ей очень нужно продать гусей.

— И пух! — подхихикнула я.

Улицу Заречную нашли благодаря чистой логике. Переехали через мостик и сразу остановились — первая же улочка, параллельная чахлой речушке, оказалась искомой Заречной. Я едва не прослезилась от умиления! И еще позавидовала: нам бы немножко этой простодушной деревенской топонимики в мегаполис, а то иной раз зло берет, когда долго-долго ищешь улицу с отфонарным названием, типа «Вторая пятилетка». Возникает подозрение, что она была предназначена для соревнований по спортивному ориентированию и названа в честь худшего результата! Или вот есть переулок Кораблестроительный, который соседствует с переулком Лунным. Оба находятся в самом центре города, у железнодорожного вокзала, где в радиусе двух километров — ни одной лужи, если не считать мазутные. Какие там могут строить корабли? Луноходы, что ли?!

Станичная улица Заречная радовала безыскусностью. Дом номер восемь нашелся именно там, где следовало, — между седьмым и девятым. Оставив машину, мы с Сашкой подошли к штакетнику, покосившемуся под напором роскошных астр. Желтые и лиловые цветы по колено затопили палисадник, выплеснулись в просветы между досками и яркими лужицами разлились вдоль забора. Во дворе буйная растительность дисциплинированно держалась в границах клумбы, а на посыпанной светлым песочком площадке блестел синими резиновыми боками надувной бассейн без воды. В нем, как в манеже, ползали младенцы в количестве четырех голов, покрытых одинаковыми трикотажными шапочками. Это делало детишек похожими на спортивную команду. Тут же вспомнился бородатый анекдот: «Как научитесь плавать, ребятки, так сразу воду нальем!»

— Васенька там? — спросила я Сашку.

Он посмотрел на группу в трикотажных купальниках, подумал и неохотно признался:

— Да я его не узнаю. Они тут такие все одинаковые…

— Ты что? — удивилась я. — Это новорожденных можно перепутать, вот они точно здорово похожи, но этим деткам по шесть-восемь месяцев, их вполне можно различить!

— А я не различаю! — уперся Сашка. — Смотри, у них у всех глаза светлые, как у Васеньки, и лица круглые, розовые… В принципе можно было бы по цвету волос определиться, но чепчики мешают.

— Папаша! — не удержавшись, презрительно фыркнула я.