Дмитрий Черкасов - Канкан для братвы

Апофеозом невезения стало вскрытие новенького контейнера, в котором, по расчетам «трофейной команды», должна была находиться бельгийская тушенка, но оказались школьные глобусы.

Что делать с таким количеством «чучел Земли», как сии учебные пособия окрестил бывший преподаватель философии из рижского университета, а ныне – Корявый Шурка, никто не знал. Попытка их реализации успехом не увенчалась. Вышедших на угол Невского и Загородного проспектов бомжей с глобусами под мышками тут же взяли в оборот торговки семечками, возмущенные вторжением на их законные места торговли, и обозленным «географам» пришлось ретироваться. К тому же им на перехват кинулись трое автоматчиков из местного отделения милиции, науськанные мстительными бабками, так что спокойное отступление превратился в паническое бегство, в процессе которого раскрашенные шары раскатились по площади перед вокзалом и привели к столкновению трех автомобилей...

Юра помешал ложкой лапшу и попробовал бульон. Варево было соленым и отдавало какой-то химией.

В распахнутые ворота круглосуточной авторемонтной мастерской закатился огромный оранжевый джип без заднего бампера. Из внедорожника стремительно выскочил здоровенный бугай со шрамом поперек физиономии, поймал за воротник спецовки нетрезвого мастера и развернул его лицом к фронту работ.

Ремонтник икнул и осоловело заморгал налитыми с утра глазками.

– Я те щас поотбрехиваюсь! – Голос здоровяка заметался под сводами гаража и выплеснулся наружу, достигнув ушей Петрова. – Я тебя, блин, самого заместо бампера привяжу! Ясно?! А, ну, вари, Микеланджело хренов!

Автослесарь захрипел и чуть не упал.

– Да есть здесь хоть кто-нибудь трезвый?! – возопил бугай.

Петров отставил стакан и встал. Еще в детдоме он немного подрабатывал на соседней стройке и умел обращаться с газовой горелкой. Здесь же явно представлялась возможность положить в карман сотню-другую. Серьезные пацаны, в отличие от ментов и худосочной бритоголовой шелупони из окрестных школ, бомжей никогда не обижали, и Юра не испытывал перед ними никакого страха.

– Я могу попробовать, – предложил бездомный.

Здоровяк оценивающе посмотрел на низкорослого Петрова.

– А сможешь? – голос братка немного потеплел.

– Заварить – заварю, а вот красить не умею, – признался Юра.

– Лады, – бугай распахнул заднюю дверь джипа. – Вот бампер. Полчаса хватит?

– Хватит.

– Сделаешь – получишь полштуки. – Стоматолог еще раз оглядел бездомного с головы до ног. – Ты когда ел нормально?

Петров опустил голову. В голосе здоровяка неожиданно послышалось что-то такое, отчего у Юры защипало глаза.

– Э-э, брат, так не годится. – Стоматолог, получивший свое прозвище за то, что с одного маха лишал противника всех тридцати двух зубов, наклонился к юноше. – Ты что, голодный?

Юра молча кивнул.

– Тогда стой тут, – браток пошарил в кармане. – На пустой желудок работа не ладится... Это, блин, не госпредприятие, мне качество нужно. Ты шаурму будешь?

Петров вжал голову в плечи и едва слышно прошептал:

– Да...

– Вот и славно, – Стоматолог развернулся к череде ларьков. – Пока вытащи бампер, а я щас...

Извлекая хромированную железяку из грузового отсека «шевроле», Юра услышал за своей спиной грохот разлетающегося вдребезги стекла, тонкий вопль торговца мясными изделиями и рев своего нового друга, узревшего в холодильнике ларька замороженную заднюю ногу британской коровы.

Под влиянием начитанного Ортопеда Стоматолог стал очень ревностно относиться к попыткам «мировой закулисы» ввезти в Россию зараженное вирусом церебрального энцефалита мясо и наказывал нерадивых торговцев, ежели ловил их на продаже английской говядины. Вплоть до скармливания барыгам их продукта в сыром виде.

Вслед за первым ларьком наступила очередь второго, затем третьего.

Стоматолог был большой педант и решил проверить все торговые точки. О добровольце-ремонтнике он на время забыл, всецело отдавшись благородному делу избиения недобросовестных ларечников-«отравителей».

Рыбаков повел лучом фонарика по корешкам уголовных дел, распахнул шкаф и бросил на пол три тома, отмеченных номером 390229. Снял со стола лампу, поставил ее под подоконник, уселся по-турецки и нажал на клавишу выключателя. Грязноватый линолеум осветила сорокаваттная лампочка.

Антифашист прикрыл окно и опустился напротив Дениса.

– Ну-с, приступим, – из сумки появился набор канцелярских принадлежностей, бутылочка с прозрачной жидкостью, кисть, пачка промокательной бумаги и пенал с десятком авторучек. – Что у нас в первом томе?