Лоуренс Блок: Взломщики — народ без претензий

— Нет, он был жив. Ты это знала?

— Да, — кивнула она, — сердце у него билось. Я пощупала пульс. Потом услышала, что он дышит. Я понимала, что должна вызвать «скорую», должна позвать на помощь. И тут я поймала себя на мысли, что желаю ему смерти. Мне даже досадно стало, что он еще дышит и сердце бьется. Будто он опять обманул меня... Мне хотелось его убить, придушить подушкой, пока он был без чувств! Но я не могла...

— И ты бросила его в таком состоянии?

— Да, я просто... Да, бросила его как есть. Быстро оделась. В шкафу были кое-какие мои вещи — побросала их в сумку и убежала. Решила: не стану вызывать «скорую», пусть будет так, как будет. Пусть судьба распорядится, жить ему или умереть.

— Куда ты поехала?

— Домой. Сюда, этажом ниже.

— Когда это было?

— Точно не знаю. Примерно в семь или половине восьмого.

— Так рано?

— Не так уж рано. Начало спектакля в восемь тридцать, а мы еще не начинали одеваться.

— Хорошо, — сказал я, прикинув время. — Итак, в семь или половине восьмого Флэксфорд лежал в кровати голый и без сознания. Потом он очнулся, встал, надел халат. Увидел, что тебя нет. А где были деньги?

— Какие деньги?

— Пятьдесят тысяч долларов, которые подобрал Лорен.

— Никаких денег я не видела. Понятия не имею, откуда он их взял?

— И ты заперла дверь, когда уходила.

Элли заколебалась, потом кивнула.

— Я не хотела, чтобы кто-нибудь вошел и спас его. Я не могла его убить, но у меня хватило духа приблизить его смерть. Наверное, это ужасно с моей стороны, Берни! Правда, ужасно?

Я оставил ее вопрос без ответа.

— Очевидно, к твоему приходу деньги у него уже были, — рассуждал я вслух. — В принципе не играет особой роли, поступили они от Дебю или же ему предназначались... Итак, он приходит в себя, видит, что ты ушла и забрала свои вещи... Тут же проверяет, не прихватила ли ты пятьдесят тысяч. Деньги оказываются на месте. Он берет их, чтобы пересчитать, садится на кровать, и в этот момент у него закружилась голова. Он пытается встать, нечаянно опрокидывает лампу, может быть, даже вскрикивает и опять падает на кровать. Это могло случиться в любое время между твоим уходом и моим приходом. Пока я обыскивал бюро, он оставался без сознания или уже уснул. В таком состоянии его и застал Лорен. Этот парень таких денег в жизни не видел и кидается их собирать. От шума Флэксфорд приходит в себя. Застигнутый врасплох, Лорен, ничего не соображая, обрушивает на него свою дубинку. Третий раз за вечер Флэксфорд закрывает глаза, теперь уже навсегда. После нашего с Рэем па-де-де Лорен кончает его пепельницей.

— О Боже!..

— Не понимаю только, каким образом ты снова появляешься на сцене. Откуда ты узнала, что я в этой квартире?

— Я видела, как ты входил в наш дом.

— Но как? Не могла же ты гнаться за мной с Шестьдесят седьмой улицы! Ты была уже дома. Конечно, твое окно выходит на улицу, и в принципе ты могла бы видеть, как я вхожу сюда. Но ты же меня не знала.

— Знала, Берни. Я видела тебя там, на Шестьдесят седьмой.

— Что-о?

— Я побыла какое-то время дома, но потом начала беспокоиться. Если Флэксфорд умер, значит, умер, и дело с концом. А если нет? Если еще живой, мучается, надо же помочь человеку! Вот и помчалась туда на такси. Приехала, а что делать — не знаю. Звонить ему не хочу и «скорую» вызывать не хочу. Хожу взад-вперед по улице перед домом. Ключи у меня есть, и привратник меня знает, но подняться к нему боюсь. Если Фрэн жив, он из меня котлету сделает за то, что я убежала и его бросила. С другой стороны, входить в квартиру, где мертвец, страшно... Господи, измучилась вся!..

— И тут увидела, как я вхожу в дом. Но откуда ты узнала, что я — это я?

— Нет, увидела потом, когда ты выбежал из дома. Мчался как угорелый, чуть не сшиб меня с ног. Потом полицейский выбежал, за тобой погнался. Привратник сказал, что это взломщик, который залез в квартиру мистера Флэксфорда.

— Дальше что было?

— Через несколько минут спустился еще один полицейский. Он и сказал, что ты убил Фрэна. Подробностей я не слышала, так как жутко перепугалась и поехала домой. Думала, вот-вот явится полиция и меня обвинят в его смерти. Меня стала бить нервная дрожь, хотя я ничего и не сделала. Потом выглянула в окно и обмерла от страха — вижу, ты входишь в парадное. Кто ты, что — я ведь ничего не знала, но почему-то не сомневалась, что ты пришел расправиться со мной.

— С какой стати мне расправляться с тобой?

— Откуда я знала? Но что тебе еще делать в нашем доме? Заперлась на все замки, стою, дрожу как осиновый лист, слышу, как ты идешь по лестнице. Ну, думаю, — все, конец! А ты мимо проходишь, на пятый этаж поднимаешься. Ошибся, думаю, сейчас спустится, и тогда... Пять минут проходит, десять — я ничего не понимаю. Выскочила, на лестницу и — наверх. У одной двери прислушалась — ничего, все тихо. Зато в другой квартире шаги услышала. Зачем ты пришел, что делаешь — неизвестно. Знаю только, что Рода нет в городе. Ну, вернулась я к себе, наглоталась секонала и вырубилась. А утром получаю газеты — и все разъясняется.