Лоуренс Блок: В погоне за золотом Измира

В ту ночь я поделился своими мыслями с Китти.

— Я думаю, золото по-прежнему там, — и объяснил ей, на чем основаны мои выводы.

— Может, золото там никогда и не было, — возразила Китти. — Бабушка очень старенькая. В молодости она прошла через ад. Можно ли полагаться на ее память? Она могла жить в Смирне...

— Это вряд ли. Никто не забывает название родного города.

— Наверное, нет. Ивен...

— Всякое могло случиться. Клад могли найти турки, какие-то армяне, не подозревавшие о его существовании, новые владельцы дома, но все же...

— Ты думаешь, что он там.

— Вероятность велика.

— И сколько там денег?

— Британский соверен стоит сейчас десять или двенадцать долларов. Допустим, они набили золотом половину фактического объема. Если судить по размерам крыльца с ее слов, сумма получается кругленькая.

— Какая же?

— Я ее прикинул. Разумеется, мы же не знаем наверняка, что золото все еще там.

— Сколько?

— Минимум два миллиона долларов. Возможно в два раза больше. Скажем, три миллиона.

— Три миллиона долларов, — выдохнула Китти.

На следующий день я подал заявление на паспорт [7]. На тот момент я не видел никаких препятствий, которые могли бы помешать осуществлению моего плана. Я прилетаю в Стамбул, так или иначе добираюсь до Балыкезира. Осматриваю городок, очень небольшой, населения-то всего тридцать тысяч, нахожу дом, который описала мне бабушка Китти. Описала настолько подробно, что не требовалась и фотография. Очень большой дом, три этажа, на холме, неподалеку от вокзала, да еще столь запоминающееся крыльцо. Едва ли в Балыкезире нашелся бы второй такой дом.

Найдя дом, оставалось проверить, не тронуто ли крыльцо, после чего вооружиться самым обычным металлоискателем и определить, есть ли что между бетонных стен. Если золото на месте — отлично. Тогда я бы перешел к реализации последнего этапа — вырыть его и вывезти из Турции. Задача непростая, но решать ее следовало, лишь убедившись, что клад на месте.

Я, конечно, понимал, что золота могло и не быть, возможно, его там никогда и не было, но, не разбив яйца, не поджаришь яичницу.

Три миллиона долларов...

Толика этих денег могла оживить деятельность Лиги за восстановление Киликийской Армении. Еще одна часть пошла бы на пропаганду идей Общества плоскоземцев. Уж я бы нашел, куда их потратить. Золото лежит в Балыкезире без дела, а есть столько замечательных организаций, которым оно необходимо, как воздух.

Значит, я должен ехать.

Во всяком случае, первые шаги не требовали от меня невозможного. Что мне стоило слетать в Турцию и определиться на месте. Доводов в пользу поездки хватало с лихвой. В Америке меня ничего не удерживало. Диссертацию для Кудахи я написал, сомнений в том, что он ее защитит, у меня не было. Закончил я статью и для сторонников дома Стюартов, отправил ее в их штаб-квартиру на острове Скай. И потом, уж очень мне хотелось поехать. А я придерживался той точки зрения, что нельзя идти против собственных желаний.

Откуда я мог знать, что эти чертовы турки арестуют меня прямо в аэропорту?!

Мустафа прилип ко мне как банный лист и попытался сразу утащить меня в самолет. Но я проследовал к книжному киоску и жадно всмотрелся в витрину. Мустафа дергал меня за рукав, но я стоял, как скала.

— Твоя мать ослепла от гонореи, — урезонил я его. — Если ты не позволишь мне купить что-нибудь почитать, я тебя убью.

Выбор англоязычных книг не радовал. Путеводитель по Турции, руководство по технике секса Маргарет Мид, четыре детектива Агаты Кристи. Я купил все, кроме сочинения Маргарет Мил, и позволил Мустафе препроводить меня в самолет.

Летели мы туристическим классом. Вероятно, правительство Турции не собиралось тратить лишние деньги на высылаемых шпионов. Мне досталось среднее сиденье, между Мустафой и какой-то толстухой. Она спросила, американец ли я. Я покачал головой. Она спросила, говорю ли я по-английски. Я снова покачал головой. Тогда она вставила в уши наушники и заснула.

Полет в Шеннон выдался долгим и занудным. Запах лаванды, идущий от толстухи, смешивался с ядреным запахом пота: Мустафа, похоже, полагал, что тот, кто моется, смывает свое счастье. Я прочитал путеводитель по Турции, о Балыкезире упомянули разве что вскользь, и четыре детектива Агаты Кристи. Три я читал раньше, но это не имело ровно никакого значения. После девяти дней в камере я бы с удовольствием читал и телефонный справочник Йоханнесбурга.