Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика (сборник)

Пока они ехали в машине Хэдли по Беркли-сквер, доктор Фелл задал старшему инспектору несколько вопросов о том, что же ему сообщили о случившейся трагедии.

– Все произошло за десять минут до того, как мне позвонили, – говорил Хэдли. – Я разговаривал с дворецким. Все уже легли спать, и только дворецкий дожидался приезда Шейлы Биттон. Он был у себя в комнате, когда услышал выстрел. Побежал наверх. Дверь в комнату Лестера Биттона была открыта, дворецкий почувствовал запах дыма. Биттон лежал поперек кровати, в руке у него был пистолет.

– Что было потом? – спросил доктор.

– Гоббс, дворецкий, попытался разбудить сэра Уильяма. Но тот принял снотворное, и дверь в его комнату была заперта. Гоббсу не удалось до него достучаться. Затем Гоббс вспомнил, что мисс Биттон как раз говорит с нами в квартире Дрисколла, и позвонил туда, надеясь застать меня. Он не знал, что еще сделать.

– А миссис Биттон?

– Я не спрашивал.

– Хм… – пробормотал доктор Фелл. – Хм… Да, полагаю, это действительно было самоубийство.

Рэмпол, съежившись на переднем сиденье, почти не прислушивался к их разговору. Сейчас в голове у него неотвязно кружили слова, сказанные Шейлой Биттон о Лестере: «Он угощал меня шоколадом…»

В открытые окна машины задувал прохладный ветерок, мерно шуршали шины, над крышами домов сияли звезды.

Хэдли очень быстро и спокойно все уладил. Шейле Биттон ничего не сказали о смерти дяди и оставили ее в квартире Дрисколла с Далри, которому и предстояло сообщить ей эту ужасную новость. «Наверное, сейчас ей лучше не возвращаться домой, – сказал им тогда Далри. – Она только будет вам мешать и плакать. Она очень любила Лестера. Я знаком с лучшей подругой Шейлы, Маргарет. Она живет на Парк-Лейн. Пожалуй, отвезу ее туда и попрошу Маргарет присмотреть за ней. А потом присоединюсь к вам».

Правда, Рэмпола несколько ошеломила настойчивость доктора, утверждавшего, что крайне важно увидеться с Арбором. Он уговаривал Хэдли поговорить с коллекционером.

– Хотя, по здравому размышлению, – вдруг прибавил Фелл, – наверное, лучше мне поговорить с ним. Он все еще думает, что я старший инспектор Хэдли. И если мы попытаемся ему все объяснить сейчас, когда он боится за свою жизнь, Арбор может заподозрить, что мы его подставили.

– Мне все равно, кто будет его допрашивать, главное, чтобы он заговорил, – равнодушно ответил Хэдли. – Можете остаться здесь и дождаться его, если хотите. Но я предпочел бы, чтобы вы поехали со мной. Мы можем попросить мистера Рэмпола задержать Арбора до нашего возвращения.

– У меня есть идея получше. Скажите, чтобы он приехал в особняк Биттона.

– К Биттону? Но, во имя всего святого, дружище! Вы же не хотите…

– Мне было бы очень любопытно посмотреть, как Арбор поведет себя там, – пояснил Фелл. – Я уже давно думал об этом. Пусть Маркс останется в квартире Дрисколла и перенаправит Арбора к нам.

Так они и договорились. «Даймлер» Хэдли катил по улицам. Когда они доехали до Беркли-сквер, стрелки часов на приборной панели показывали час.

Мрачные громады старых домов темнели на фоне звездного неба. Время от времени мимо проезжали другие машины, двигавшиеся от Пиккадилли. Шаги редких прохожих громким эхом отдавались в ночи. С Чарльз-стрит, посигналив, свернуло такси. Рваные клочья тумана клубились у высоких фонарей, обволакивали тонкие ветви деревьев. Выйдя из автомобиля, Хэдли, Фелл и Рэмпол поднялись по широким ступеням на крыльцо дома Биттона. Хэдли протянул руку к звонку и помедлил.

– Мне в голову приходят две цитаты по этому поводу, – прошептал он. – Но я приведу лишь одну. Знаете, какую?

Доктор Фелл со стуком опустил наконечник трости на крыльцо, и по округе разнеслось гулкое эхо. Он поднял голову, любуясь звездами.

– «Необходимо признать вину, – процитировал Хэдли. – И вина будет признана. Нет спасения от признания, кроме самоубийства, но само самоубийство и есть признание» [78].

Старший инспектор позвонил в дверь, и старый угрюмый мужчина провел их в просторный голубой холл с хрустальной люстрой. В доме царила тишина, все шторы были задернуты, но во всех комнатах горел свет. Дворецкий запер тяжелую дверь.

– Старший инспектор Хэдли, сэр? – уточнил старик. – Я Гоббс, сэр, это я звонил вам. Мне провести вас наверх?

Хэдли кивнул.

– При таких обстоятельствах, сэр, – поколебавшись, отметил Гоббс, – положено звать врача, насколько мне известно. Но мистер Биттон с очевидностью мертв, и, может быть, вы сочтете нужным…