Владимир Сотников - Два с половиной сыщика

Пашка непонимающе шмыгал носом, слушая его угрозы.

Когда ребята вернулись в «Известия», Санина мама уже спала. И правильно делала. Что бы она сказала, увидев мокрого с головы до пят Пашку?

Самое интересное, что Бармалей спал у нее в ногах на одеяле и тихо поскуливал во сне.

Настя училась на историческом факультете МГУ. Поэтому Пашка собирался «расколоть» ее на рассказы про Ивана Грозного. Что там Чибис с его походами по библиотекам и архивам! Сестра уже четыре года учится в университете. Небось этого Грозного как облупленного знает.

Перед приездом Насти Пашка вытащил в сад раскладушку, прилег позагорать – и не заметил, как уснул.

Его разбудил автомобильный сигнал. Это заехал завхоз, которого отец попросил встретить Настю в Александрове. Поначалу, сквозь сон, Пашке показалось, что он уже стоит на платформе, что гудит московский поезд.

– Ну, как ты живешь без родителей? – первым делом, еще на перроне, спросила сестра, чмокнув Пашку в щеку. – Не боялся? Мама вчера весь вечер переживала, как ты один переночуешь.

Пашка быстро затер на щеке Настин поцелуй и громко выдохнул:

– Ф-ф-у-у… Маман не помнит, сколько ее ребенку лет?

– Павлик, – вскинула брови сестра, – что за тон?

– А чего она… переживает? Что я, маленький? Да я вообще, если хочешь знать, лучше б один жил. Как ты.

Настя засмеялась:

– Ну, этого не так долго ждать! Через четыре года и ты поступишь в институт или университет. Конечно, если будешь хорошо учиться.

Пашка скривился от слов: «Если будешь хорошо учиться». Он их слышал миллион раз, не меньше.

– А какая профессия тебе нравится? – спросила Настя, когда «газик» уже несся по шоссе.

– Историк или археолог, – соврал Пашка.

Он соврал сознательно, чтобы Настя не смогла отвертеться от рассказов об Иване Грозном.

– Мы с одним пацаном сдружились, из «Известий», – продолжил Пашка. – Он мне кое-что рассказал про Александровскую слободу. Интересно! А тут одна компания из Москвы приехала – библиотеку царскую искать.

– Ну и как, – засмеялась Настя, – нашли?

– Может, и нашли. Думаешь, они сразу про это закричат? Тихонечко распродадут, а потом скажут: вот, нашли книги. Две штуки без обложек.

Настя смеялась не переставая. Видно было, что она рада всему: и каникулам, и открывающимся впереди знакомым просторам, и Пашкиной болтовне.

Бармалей неожиданно обрадовался Насте. Пашка сразу догадался почему. Скорее всего щенок сообразил, что это Настя передавала для него деликатесный сухой корм. В Караваеве никто не кормил собак и кошек специальным кормом. Только дачники. И теперь Бармалей, наверное, почуял, что с Настиным приездом станет похож на тех собак, которых показывают в рекламе.

Пока сестра раскладывала вещи, Пашка решил сгонять в «Известия» за Саней, хотя сегодня они и не договаривались встречаться. Саня лучше сообразит, про что расспрашивать. Да и вообще, надо его с сестрой познакомить.

На шоссе дул сильный боковой ветер, от которого велосипед клонился набок. Пашка ничего не слышал из-за свиста в ушах и шума придорожных деревьев.

Поэтому он чуть не перелетел через руль, когда неведомая сила заставила велосипед замереть на месте. Пашка оглянулся и похолодел: из окошка микроавтобуса, притормозившего рядом с ним, протянулась волосатая рука. Протянулась – и крепко вцепилась в багажник велосипеда.

– Он? – спросил верзила, обращаясь к водителю.

В верзиле Пашка без труда узнал «баскетболиста» Леху. Водитель – конечно, это был толстый Колян – перегнулся через своего напарника, всмотрелся в Пашку.

– Он. Тут таких рыжих и нету больше.

Пашка хотел соскочить с велосипеда, но волосатая Лехина лапа уже держала его за шиворот. Даже оглянуться на дорогу он не мог, так сильно его шея была стянута воротником рубашки. Пашка онемел от испуга. Крик застрял в горле, в глазах потемнело.

«Все…» – мелькнуло в голове.

Он никогда не боялся драк со своими сверстниками, но сейчас его ошеломила невозмутимость, с которой взрослые мужики приступили к расправе. Схватить совершенно незнакомого пацана на безлюдной дороге – да такое могут сделать только самые отпетые бандиты! Сначала хватают и только потом разбираются, кто перед ними. Значит, чувствуют свою безнаказанность. И никого рядом нет…

От этих мыслей, мгновенно пронесшихся в голове, Пашке стало совсем тошно. Правда, голос к нему наконец вернулся.

– Пустите, что я сделал, я по обочине ехал! – заорал он.