Мария Некрасова: Толстый на кладбище дикарей

– Прибавьте, а то потеряем. Еще… В городе он не станет открывать стрельбу. Надеюсь. – Она опустила бинокль и несколько секунд медитативно смотрела прямо перед собой. После шоссе городская скорость казалась смешной, не то что медитировать, спать можно. А тетя смотрела-смотрела, да и выдала:

– Серж, доверишь мне свой мотоцикл?

Байкеры припарковались без разговоров. Бинокль тетя Муза отдала Тонкому:

– Близко не подъезжать. Рулить на безопасном расстоянии. Если что будет не так, ты знаешь, что делать. Спасибо, Серж.

Серж сразу нырнул в сквер у дороги и плюхнулся на лавочку. Тетя оседлала мотоцикл и запетляла вперед, объезжая поток машин. Тонкий уставился в бинокль.

А что можно увидеть в городе? Правильно, машины, много. Большие и одинаковые как лошади в табуне, пока близко не подойдешь, не заметишь разницы. И черт его разберет, где тетин «жигуль», где дядин, где принцессы египетской. Хорошо хоть номера есть…

Тонкий цеплялся взглядом за все белые «Жигули». Нет, нет, нет, ага! Над водительским сиденьем торчал затылок бомжа, над пассажирским впереди – Ленкин. Конечно, он велел ей пересесть, не такой он дурак. Сзади очень удобно бить по башке того, кто взял тебя в заложники. Правее, чуть поодаль в потоке держалась тетя. Неизвестно, видел ее бомж или нет, но оружия не доставал, стрельбы не открывал и вообще вел себя спокойно. Тонкий опустил бинокль и только сейчас заметил, что мотоцикл стоит. На обочине в сквере лениво развалился Серж. Он уже успел сбегать за газировкой и спокойно попивал из горлышка, наблюдая движение машин. Димон стоял на месте, преданно уставившись на Тонкого. А кто-то тормоз, не будем говорить кто, хотя это ни разу не Димон. Здесь город, а не шоссе. Можно ехать под носом у бомжа, и он тебя все равно не увидит. Укрылся за большой машиной – и порядок! Опасно? Да. Но, во-первых, не так уж опасно, город все-таки, а во-вторых, раз мы такие умные, то Димона подставлять мы не будем. Тонкий зажмурился и, чувствуя себя предателем, выдал:

– Димон, а ты не доверишь ли мне свой байк?

Димон, видимо, этого ждал. Он молча слез, молча снял с шеи Тонкого бинокль (имеет право человек видеть погоню, раз к участию не допущен) и пошел в скверик составить компанию Сержу.

Тонкий быстро перелез на его место и поехал, объезжая машины, к «жигулю». Догонять пришлось, а как же: он потерял почти минуту, пока стоял у сквера и рассматривал в бинокль машинки. Газ, скорость, газ, и вот уже впереди маячит знакомый номер тетиного «жигуля». Самой тети рядом не наблюдалось. «Прячься, дурак!» – крикнул Тонкий себе (а кто еще услышит-то?) и нырнул за высокий «Фольксваген».

Машины ехали тесно и медленно. Так тесно и медленно, что у Тонкого появилась возможность подумать. Ну не так чтобы, но мысль кое-какая возникла. Емкая такая, но простая и лаконичная мысль: «Дальше что?».

И сразу увидел, что дальше. «Жигуль» не по правилам обогнала несерьезная красная «копейка» и, нагло подрезав «Фольксваген», заняла левую полосу. Почти такая же «копейка» обогнала «жигуль» справа и встала прямо перед ним. Бомжик гуднул, выругался, но тут подъехали к светофору, и все встали, как миленькие… Кроме «жигуля»! Сбавив было скорость, он рванул с места, проскочив перед носом машин, выезжающих наперерез. Одна «копейка» газанула было за ним, но не успела.

Машины ехали. Светофор горел. Тонкий подумал, что это на «Жигулях» правила нарушать тяжело, а он маленький и верткий, на мотоцикле-то. Он выехал на тротуар и по травке, под вопли окрестных старушек обошел впередиидущие машины и выскочил на перпендикулярную дорогу.

Наперерез ему мчался огромный джип. Рассуждать было некогда: вперед или назад, встанешь – задавят. Тонкий газанул, обозвал себя дураком и камикадзе, газанул еще и чуть не влетел в багажник тетиному «жигулю».

Лицо бомжа удивленно вытянулось в зеркале заднего вида, а Тонкий уже ничего не соображал. После гонок на выживание с джипами становишься таким отчаянным придурком, что сам себе удивляешься. Он объехал «жигуль» справа и заглянул: как там Ленка? Ленка сидела на пассажирском сиденье, неоригинально примотанная скотчем. От скотча было неудобно и жарко, Ленка корчила рожи в открытое окно и ругалась:

– Ну где ты катаешься, брат, мне тут эпиляцию делают!

Бомж выругался еще хуже и газанул вперед. Тонкий только заметил, будто с майки его что-то упало. Серенькое такое, пушистое. А бомжик дурак, окна надо закрывать. А Толстого на дороге нет, значит, он у сестры в машине. И еще: бомж правда боится открывать стрельбу в городе…